Копейщики - [112]

Старик лукаво посмотрел на Мерона и протянул ему ещё один пергамент.

- Читайте!

Мерон осторожно взял в руки хрустящий на сгибах лист:

«…Достопочтимый мастер Гвидо! С послом моего двора и конвоем мечников отправляю тебе наконечник копья. Эта вещь - старинная и священная для меня. …Ещё более она ценна, как семейная реликвия ныне прерванной навечно германской королевской линии Оттона Великого - императора Священной Римской империи. Покойный король Восточных франков Оттон I и основатель династии Каролингов Карл Великий, почивающие ныне милостью Господа в райских кущах от трудов ратных и монарших, будут довольны нашим совместным и праведным усердием. Требую от тебя употребить всё мастерство, приобретённое на службе Святого престола, и сделать для лезвия, частично утраченного вследствие неумолимого хода времени, накладки из благородного металла. В сам наконечник прошу вставить посылаемый в пару к копью гвоздь, найденный Святой Еленой Константинопольской на месте успения Господа нашего Иисуса Христа. На сделанных вставках взамен утраченных частей наконечника я заказываю надпись – “Гвоздь Господа нашего”. Все затраты, понесённые тобой, будут возмещены моим послом - тирольским рыцарем, бароном Эрля Вольфом де Меро, он же и заплатит за твои благословенные труды. Он же заберёт у тебя реликвию для отправки её ко мне… Генрих IV[175], Император Священной римской Империи франков… 21 декабря 1083 года от Р.Х…»

Жильбер, открыв от удивления рот, ошеломлённо смотрел на клирика. А тот тихим голосом неожиданно спросил:

- Как, вы говорили, вас зовут?

- Господи! Неужели? Этого не может быть? – Мерон никак не мог взять себя в руки.

- Вы о чём? – старик с интересом смотрел на гостя.

- Значит, тягу к загадкам и наконечникам я унаследовал от предков?

Жильбер, после паузы, как бы отвечая собственным мыслям, сказал:

- А, впрочем, сейчас это неважно. Важнее - где это копьё?

Но антиквар, сделав вид, что не слышит, невозмутимо собрал в одну стопку все бумаги и протянул гостю.

- Что же вы со всем этим будете делать?

Мерон, стряхнув с себя остатки оцепенения, ответил:

- Скорей всего - ничего. Но теперь хотя бы буду знать, кто мои преследователи и от чьего ножа или яда я умру. Ни Карл мне не простит излишнего любопытства, ни Приорат Сиона. Первый - за то, что знаю, каким образом Габсбургам досталась одна из реликвий. Вторые - за то, что слишком близко подобрался к двери, за которой скрыты тайны тамплиеров. Но… - гость поднял голову и взглянул на хозяина лавки. - Сердцем чувствую, что за всем этим кроется нечто большее, не доступное пока моему разуму…

- Ну, ну… - подбодрил Жильбера заинтригованный невысказанными сомнениями гостя отставной клирик.

- Какие секреты хранят загадочные свитки нафталитов? Ведь где-то они спрятаны. Логичней всего предположить, что они в кладовых Приората. Какую роль в сокрытии или - наоборот - в расшифровке тестов играют рыцари Храма? Откуда взялись все эти копья, какая сила в них заключена? Почему обладание наконечниками - заветная мечта императоров, королей и святых отцов церкви? Я уже сомневаюсь, что это просто реликвии. Их назначение - в чём-то другом.

Антиквар беспомощно развёл руками.

- Знаете, а вы ведь действительно сумасшедший…

За прикрытыми ставнями лавки появился первый трепетный свет нового дня. В фонтане еле слышно журчала вода, отсчитывая ход времени более точный, чем могли бы показать самые совершенные часы. Приходу дня и поступи времени вторило эхо шагов Мерона, уносящего с собой зёрна истины, плевела заблуждений и ключи к нераскрытым тайнам бытия. Только он этого ещё не знал и, оглядываясь, с огорчением видел в окнах оставленного им дома отблеск пламени.

Это старый антиквар и бывший клирик жёг в очаге свой архив.

Часть 7. Война

Глава 1 1785 г.

Меняла и ростовщик Меер Амшель сильно сдал. Всё, чего он добивался в жизни, он делал с присущей ему энергией и кропотливостью не для себя, а для семьи. Он забирал за долги лавки и дома, скупал ценности у разорившихся купцов и обедневших дворян. Перепродавал, снова покупал, не забывая о своих покровителях среди состоятельной знати. Шутка ли? Он стал личным банкиром принца Вильгельма – наследника прусского престола. Вот только здоровье уже далеко не то, каким было в молодые годы. Теперь вся его надежда - на сыновей. Многие лета кропотливой и тяжёлой работы всё чаще давали о себе знать. Вот и сейчас он лежал на высоко взбитых подушках в кабинете родового дома во Франкфурте и почти терял сознание от простудной горячки. Его кабинет, совмещённый со спальней, находился над той самой лавкой ростовщика, которую ему оставил в наследство отец, и которую сам Амшель считал своей крепостью. Именно здесь он понял цену деньгам, собирая на городских свалках старые монеты, отмывая их от грязи и продавая любителям старины. Благо, что его время пришлось на период, когда возникали и исчезали карликовые государства, одна война сменяла другую, перекраивались границы. Графства и герцогства переходили от одних королевских династий к другим. И каждый монетный двор лоскутной Европы считал своим долгом запечатлеть лики обожаемых халифов на час в бронзе, серебре и даже золоте.