Копейщики - [103]

.

«Что это значит?» - Он пролистал весь свод гербов французского дворянства. Ничего подобного Мерон больше не встретил.

- Ладно! С этим разберёмся позже.

«Сейчас мне нужна родословная де Шарни».

Найдя геральдическое древо рыцаря с подробным описанием деяний, Жильбер не удивился. Он уже знал, что там найдётся подтверждение его догадкам. Придвинув бумагу, он стал выписывать для памяти отдельные строки.

«До 1314 года, времени казни храмовников – ничего. Как будто человек появился ниоткуда. Далее идёт упоминание о благородном, но бедном рыцаре графе Жоффруа де Шарни, участнике битвы при Кале. Был пленён англичанами, выкуплен королём Франции, потому что у самого графа не было ни гроша… Странно. Ничего себе - такая честь для захудалого дворянина! Сам король заплатил за него выкуп, – подумал Жильбер. – И вдруг этот бедняк строит церковь в Лирее. Храм освящал сам епископ Труа Анри Пуатье».

- Святая дева Мария! А это как понимать? – И Мерон прочёл следующее:

«В январе 1352 года Жоффруа де Шарни вместе с несколькими рыцарями основал Орден звезды, позднее переименованный в Орден Девы благородного дома».

- Очень умно! Хорошее убежище для рассеянных по свету тамплиеров! - Мерон перевернул страницу.

«В 1356 году де Шарни убит в знаменитом сражении при Пуатье, заслонив собой короля Франции от удара копьём».

Дальше в родословной упоминался сын благородного рыцаря с тем самым именем, принадлежавшем последнему Прецептору Нормандии, казнённому почти пятьдесят лет назад. Жоффруа де Шарни!

- Какое упорство в сохранении фамильной чести знаменитого предка…

А вот и первые сведения о плащанице. Её вывесили в день службы по успению славного рыцаря, погибшего при Пуатье для обозрения верующими под сводами той самой новой церкви Лиреи. После долгих споров высших иерархов Святого престола плащаница была признана папой Климентом VII, как подлинная реликвия католической церкви.

Жоффруа де Шарни, последний в роду славных потомков фактических владельцев и хранителей плащаницы, умер 22 мая 1398 года, оставив святыню в наследство своей дочери Маргарите де Шарни де Пуатье.

- Вот такая история! - Мерон удовлетворённо вздохнул.

Немного посидев в приятном бездействии, Жильбер, увеличив размеры оттиска печати, перерисовал ее с особым тщанием, делая упор на знаках внутри щитов.

Несколько раз проверив через увеличительное стекло, всё ли верно, он вернул взятые ранее свитки и бумаги на полки.

Через некоторое время, уже в келье, Мерон разложил некоторые свои записи в хронологическом порядке на столе. Странно, но он не чувствовал ни облегчения от проделанной им работы, ни радости, что многие загадки, связанные с копьём короля Фридриха, были им решены. Преобладало чувство опасности, опустошённости и уверенности в том, что где-то он мог допустить ошибку или небрежность.

Он не узнал, где находится копьё, пронзившее тело Иисуса, сохранились ли подлинные тексты нафталитов. Кто владеет этой магией слов, позволяющей проникнуть в тайну предназначения копья? Есть ли связь между наконечником царя Давида и лонхе центуриона Гая Кассия Лонгина? Почему вместе с наконечником царя Давида в тайнике гробницы Фридриха хранились гвозди? Чем больше он узнавал, копаясь в архивах, тем больше появлялось новых вопросов.

«Зачем кто-то пытался предостеречь меня таким странным способом?» – Он вдруг вспомнил про нож и достал его. Лёгкая рукоять имела необычную дугообразную форму в виде переплетённых виноградных лоз. Поднеся к свету тяжёлое лезвие, он вдруг заметил на нём тонкую гравировку - цветок лилии, где центральный лепесток напоминал наконечник копья, был переплетён верёвкой. Узел вокруг цветка напоминал математический знак бесконечности.

Такого клейма, больше похожего на замысловатый геральдический символ, Мерон ещё не видел. Он схватил свечу, поднёс к ней блестящую плоскость ножа и несколько минут держал клинок над пламенем. Тонкий слой сажи закрыл сталь. Аккуратно держа лезвие за острый конец и короткую рукоятку, Жильбер приложил его клеймом к бумаге.

Всё получилось. На белом листе ясно отпечатался необычный знак. Оторвав кусочек ткани от тюфяка, он смочил его слюной и, намотав тряпку на щепку, аккуратно стёр лишнюю сажу с оттиска цветка и переплетений верёвки.

Теперь можно сохранить этот рисунок для дальнейшей расшифровки.

- А как быть с ножом?

«Что нож? - В конце концов, это – всего лишь оружие. Хорошее, тщательно выверенное по весу, - офицер знал толк в хороших клинках и поэтому высоко оценил великолепно сделанный метательный снаряд. - Правда, лезвие может сломаться, выпасть при быстрой ходьбе или езде верхом. В конце концов - его могут украсть. И всё же нужно постараться сохранить его… А бумаги? - Мерон задумался. - Бумаги надо бы спрятать в месте, где их никто не найдёт. Слишком опасным стало их содержание. Не зря такой красавец, - Жильбер с уважением посмотрел на сталь, - без сожалений по чьей-то злой воле покинул ножны!»

Короткий осенний день быстро отсчитывал минуты, удлиняя тени и покидая вспаханные под первый снег поля. Солнце, найдя прореху в тяжёлых лиловых облаках, на мгновение порадовало землю ярким светом и скрылось. Через час стало темно, в воздухе закружились белые мухи, и на притихшую, ещё тёплую землю крупными хлопьями стал ложиться долгожданный снег. В келье становилось холодно и сыро, но Мерон не хотел закрывать окно. Со двора вкусно пахло сеном и капустой, которую весь день солили монахи.