Копейка - [15]

«Копейка», как и раньше, встала на вершине пологой возвышенности. Я стал выходить из машины и тут же полностью увяз левой кроссовкой в жидкой грязи. Мне даже пришлось опереться на верх двери и крышу «копейки», чтобы вытащить левую ногу, которую потом так и пришлось оставить на весу. И в таком неудобном положении, держась на руках и правой ноге, я стал обозревать знакомый пейзаж.

Я смотрел на эту местность, которую измерял шагами в прошлый раз, и не узнавал её! Нет, каменистые бугры-наросты остались на своих местах. Но они потемнели, влажно поблёскивая, и на ближайших из них я не смог разглядеть своих отметок.

Туман, ранее имевший горизонтальную слоистую структуру, теперь повсеместно разрывался струйками вертикальных испарений. А всё пространство в зоне моей видимости превратилось в какую-то болотную жижу. Отчасти это было похоже на огромный натяжной потолок, который развернули и опустили на хаотично расставленные внизу колышки, а потом эту конструкцию сверху обильно залили грязевым раствором.

Теперь микрорельеф этого участка Травы читался особенно хорошо. Каменистые бугры были выступами более глубокой твёрдой породы, а пространство между ними являлось вогнутыми линзами сложной геометрической формы. В этих линзах и находился почвенный слой, на котором росла трава. Правда, траву в этот раз было видно только вблизи бугров, где её не скрыла жижа. А между буграми лежали грязевые ванны, и их поверхность слегка подёргивалась лёгкой рябью от ветра.

Сама трава тоже сильно изменилась. Травинки разбухли, увеличившись в толщине в несколько раз, и по форме стали похожи на бурые склизкие водоросли. И ожерелья из этого мочала теперь украшали каждый каменистый нарост.

Я впервые застал последствия дождя на Траве, точнее, ливня. Событие это, судя по ранее царившей здесь суши, было весьма редким. Но видимо, именно дождь был гарантом жизни на этой планете. Чахлая трава на многие дни вперёд насыщалась этой питательной влагой, чтобы потом бороться за каждую её молекулу с безжалостным синим светилом. Бороться каждый день от восхода и до заката, пока очередной ливень не принесёт живительное спасение.

Пучки набухшей травы выглядели омерзительно, но я поневоле проникся уважением к этой инопланетной форме жизни. И она того стоила!

Земля 22

Остаток земной ночи я провёл в раздумьях. Пожалуй, стоило пропустить пару «прыжков» и хорошенько отоспаться, пока синий гигант будет там выпаривать болото. В походный набор придётся включить резиновые сапоги – пусть постоянно лежат в машине, ведь метеопрогноз по Траве мне никто не даст. Ещё нужно будет приобрести универсальный промышленный маркер с толщиной линии миллиметров десять. И уже с ним снова приступить к картографированию местности по сегментам. Мел, как показал опыт, не годился для нанесения долговременных отметок. И так, в практических мыслях, я задремал.

Разбудил меня телефон. Звонили с работы и просили выйти, если самочувствие позволяет. Самочувствие было не очень. Я пообещал, что зайду во второй половине дня после приёма в поликлинике. Отбив звонок, я встал, умылся и через силу позавтракал.       Больничный я закрыл, хоть терапевт и осталась недовольна моим состоянием. На работе каждый встречный так же сообщал, что выгляжу я неважно. А некоторые из сотрудников даже старались сократить время контакта со мной до минимума. Видимо, они посчитали меня носителем какой-то серьёзной инфекции.

В разгребании недельных завалов я не очень-то помог своему отделу. И голова, и руки у меня были не на месте. Наконец, коллеги надо мной сжалились и отпустили домой отлёживаться.

Как обычно, я поднимался к себе на четвёртый этаж пешком по лестнице. И подходя к родной двери, я с неприятным изумлением обнаружил у себя одышку. Плюхнувшись на мягкий верх обувника в прихожей, я с минуту сидел, переживая новые и нерадостные для себя ощущения. Я действительно был разбит, как после тяжёлой продолжительной болезни. И лучшего лекарства, чем сон, я придумать в данной ситуации не смог. Я дополз до кровати и, кое-как раздевшись, повалился на неё.

Проснулся я в два часа ночи. Из-за предыдущих «прыжков» мои циклы сна и бодрствования совсем сбились. Спать уже не хотелось, но и отдохнувшим я себя тоже не чувствовал. Я пошёл на кухню и сделал себе кофе.

С дымящейся кружкой я стоял на балконе и смотрел на «копейку». Было прохладно, и кофе быстро остывал. Я смотрел на этот кусок старого железа с непостижимой начинкой и понимал, что значимей его в моей жизни сейчас ничего нет. Подобно наезднику, который подходит к стойлу своего коня, чтобы сказать об отмене привычной прогулки, я так же своим выходом на балкон как бы извинялся перед «копейкой», негласно обещая ей всё наверстать.

Я вернулся в комнату и, сидя на кровати, пытался понять причины своего состояния. Скорее всего, шла реакция организма на новые внешние условия, то есть на Траву. Состав тамошнего воздуха, уровень радиации, наличие бактерий и микроорганизмов – обо всём этом я задумался только вот-вот. И вопрос о безопасности пребывания на Траве оставался открытым во всех смыслах.

Что мне каждый раз теперь облачаться в противогаз и костюм РХБЗ? Так я в нём сварюсь как пельменный мясной катышек, если замешкаюсь перед восходом синего солнца! Да и защита мне требовалась, прежде всего, от теплового воздействия.