Копейка - [10]

Моя первая, бытовая, версия предполагала, что Мария Семёновна коротала одинокую женскую долю за бутылочкой горячительного напитка. Но увы, напиток оказался палёным. Технический яд поразил центральную нервную систему Марии Семёновны, и она в приступе наркотического возбуждения перевернула квартиру вверх дном. А потом, успокоившись, вернулась за кухонный столик и накачалась ядом до смертельной концентрации. Выглядела это версия неубедительной, потому что шум должен был привлечь внимание соседей. Следовательно, Марию Семёновну обнаружили бы раньше и, может быть, спасли.

Следом у меня родилась криминально-бытовая версия. А что если Мария Семёновна пила не одна, а с очередным кандидатом в сожители? Но почему тогда яд не подействовал на него? Можно предположить, что он был крепким мужчиной, но почему тогда он не вызвал скорую помощь, видя, что подружке стало плохо? Или он решил её обчистить? Но из квартиры соседки ничего не пропало. У грабителя вдруг проснулась совесть? Нет, этот вариант тоже не выдерживал никакой критики.

Мои умозаключения всё ближе подходили к выводу о том, что отравление соседки было спланировано. Если из квартиры Марии Семёновны ничего не пропало, а сама она умерла от действия яда, значит, где-то пропало что-то, к чему она имела непосредственное отношение и не хотела в этом признаваться. По-крупному воровать товар из овощной палатки своего нанимателя она бы побоялась. А вот умыкнуть ковёр у одинокого старика, к тому же покойника, можно было без последствий. У лейтенанта мои показания про ковёр интереса не вызвали. Значит, ковёр по-прежнему находился в её квартире. И он с головой выдавал саму Марию Семёновну. Если она присвоила ковер, то могла взять и что-то другое. Ключ от машины неплохо встраивался в эту логическую цепочку. И отравитель Марии Семёновны мог рассуждать таким же образом.

Конечно, к пропаже ключа от «копейки» Мария Семёновна никакого отношения не имела. Но в это вряд ли поверил бы человек, пришедший к ней именно за ним. Тогда ему пришлось бы нейтрализовать хозяйку квартиры, чтобы спокойно заняться поиском. И оставлять в живых Марию Семёновну ему было нельзя, ведь она могла сообщить о нём в полицию.

Выходит, что убийца должен быть из окружения Евгения Петровича. И убийце должно было быть известно про дубликат квартирного ключа. Но среди знакомых Евгения Петровича я видел людей только преклонного возраста. И то, что кто-то из этих «стариков-разбойников» мог расправиться с женщиной таким изуверским способом просто не укладывалось в моём сознании.

Но какие догадки я бы не строил, в голове с беспощадной очевидностью всё время звенело одно – это из-за меня погибла Кислицина Мария Семёновна!

15

Чувство вины и ощущение опасности перевесили мой интерес к «копейке». На этом фоне прошла ещё одна рабочая неделя. Я понимал, что полиция неизбежно обратит внимание и на квартиру, и на машину Евгения Петровича. Вопрос: как долго это внимание продлится и насколько оно будет пристальным? Но ещё больше меня волновало то, что неизвестный отравитель мог от Марии Семёновны узнать обо мне. И так как ключ от «копейки» им не найден, то следующим кандидатом на жертву становился я.

Всю эту неделю я вёл себя очень осмотрительно, осторожно и подчёркнуто безразлично по отношению к «копейке». Зато воображение моё разыгралось не на шутку. Я постоянно находил то признаки уличной слежки за собой, то следы, оставленные на моей лестничной площадке наёмными убийцами. Но как правило, неотступные преследователи оказывались незнакомыми мне жильцами соседних домов, а окурки у моей двери – делом рук малолетних балбесов из нашего подъезда. В общем, ничего такого со мной не происходило, что можно было бы расценивать как угрозу жизни и здоровью.

И по мере того как отступало это навязчивое состояние, меня всё сильнее влекло к старой зелёной машине…

Эта субботняя ночь ничем не отличалась от той, когда я первый раз сел за руль «копейки». Дверь машины открылась также легко и тихо. Как и в первый раз я подсвечивал себе экраном телефона. Мне нужно было аккуратно вставить конденсатор в гнездо, не погнув его контакты. Тот вошёл чётко, как родной. А затем я повернул ключ в замке зажигания.

Ничего не произошло, по крайней мере, я ничего не почувствовал. Взгляд мой был прикован к рулевой колонке, лишь боковым зрением я уловил какую-то серую пелену, обернувшуюся вокруг машины.

Я поднял взгляд и обмер! Затем произвёл круговой обзор, насколько позволяли стёкла машины. Домов не было! Ни моего, ни соседних! Ровно как и автомобилей на парковке! А за бортом «копейки» стоял плотный серый туман. Я помедлил, собираясь с духом, и вышел из машины.

Снаружи видимость была лучше, чем из салона, но всё равно не более пятидесяти метров. Далее серый туман уплотнялся настолько, что разглядеть что-либо было уже невозможно. Та же картина была во всех направлениях, куда бы я ни посмотрел.

Участок местности, на котором я находился, представлял собой относительно ровную поляну, поросшую травой. Эта трава частыми пучками покрывала почти всю видимую поверхность. Травинки у неё были тонкие и пожухлые, будто уже стояла поздняя осень.