Копьё царя Соломона - [9]

На улице было тихо и пустынно. Они обогнули здание и подошли к тому вентиляцонному окошку, которое должно было вести в уборную, где располагался премьер. Решетки на внешней стороне не было, она была грубо вырвана, и не так давно, так как вокруг валялись куски штукатурки.

Директор остолбенел.

— Скажите, — спокойно продолжал Ник, — костюм, в котором был премьер, уже доставили в театр из больницы?

— Кажется, да, я не очень уверен, но мы можем узнать у его костюмера, он в театре.

Пришлось снова вернуться в театр, искать костюмера, потом искать гримера, который мог разговаривать с костюмером посредством жестов. Оказалось, что костюм уже в театре. Ник попросил принести его целиком. Костюм тут же принесли и Ник стал тщательно осматривать его и обнаружил в кармане камзола горсть сластей и кусок банана.

— Премьер был сладкоежкой? — удивился он и посмотрел на гримера и костюмера. Оба они с недоумением смотрели на эту находку.

— Да никогда в жизни! — бурно вскричал гример. — Он в рот не брал сладкого! — и стал энергичными жестами объяснять что-то костюмеру.

Тот отрицательно замотал головой. И тут же стал быстро-быстро жестикулировать.

— Он говорит, — передавал гример, — что премьер так трепетно относился к своим костюмам, что никогда не позволил бы себе положить съестное в карман костюма. Да он просто убил бы каждого, кто посмел бы это сделать!

Ник и Аполлинарий переглянулись. Не став обсуждать сказанного, они поблагодарили обоих бедняг, костюмера и гримера, попрощались с директором и отправились домой. Фаэтон они отпустили и шли пешком по Головинскому, по Дворцовой, притихших, но не опустевших. Горели газовые фонари, полицейские прогуливались, косясь на редких прохожих. Возле дворца наместника из полосатой будки выглядывал казак из охраны. В дворцовом саду начали просыпаться первые птицы. Они прошли по Вельяминовской до Бебутовской, миновали женскую гимназию, прошли мимо улицы, ведущей на Петхаин, и как-то не сговариваясь спустились вниз, к Метехскому мосту. От Куры веяло прохладой, лениво спускались с Авлабара первые рыбаки, неся с собой ведра, сети и сачки. Начали звонить колокола церквей, звонко — Сионского собора, чуть глуше и дальше доносились колокола Норашени, совсем глухо — Квашветской церкви. Потом близко Метехской, армянской Сурб-Геворка и уже зазвучала симфония всех тифлисских церквей. В эту мелодию вплелся крик муэдзинов с двух минаретов — шиитского и суннитского. Город просыпался.

— Надо идти, Лили, наверное, беспокоится, — сказал Ник, сбрасывая с себя оцепенение, которое нашло на него на мосту.

И они пошли обратной дорогой, мимо шайтан-базара, шиитской мечети, синагоги, Сионского собора, домой.

— Аполлинарий, нам придется тщательно обдумать и записать все, что произошло этой ночью. Петрус и Лили обеспечат нам крепкий кофе. Боюсь, что сегодня нам не придется отдохнуть.

Аполлинарий молча кивнул.

Глава 6

Ник открыл дверь подъезда свои ключом и они поднялись на второй этаж. В кресле у дверей дремал верный Петрус, который, увидев Ника и Аполлинария, тут же бросился на кухню и через несколько минут оттуда уже распространялся запах ароматного кофе. Ник на цыпочках вошел в гостиную. Там, закутавшись в шаль, на тахте мирно спала Лили. Ник осторожно поднял ее на руки и отнес в спальню, прикрыл пледом и закрыл дверь. Петрус уже нес в кабинет дымящийся большой кофейник, чашки, молочник, холодную курятину, лаваш и сыр.

— Спасибо, Петрус, — прошептал Ник, — теперь никого ко мне не пускать, если только не будет чего-то срочного. Нам надо поработать.

Петрус молча кивнул и также молча удалился.

Ник и Аполлинарий принялись за работу, время от времени подбадривая себя кофе.

Первым делом Ник одел резиновые перчатки, уселся за столик с микроскопом и положил на предметный столик то, что смог добыть в вентиляционном отверстии уборной певца в опере. Несколько минут прошло в молчании.

Наконец, Ник откинулся на спинку стула.

— Что бы вы думали, Аполлинарий? Это нечто поразительное. Это вовсе не волосы крысы или кого-нибудь другого зверька из того же семейства. Это обезьяна, Аполлинарий. Давайте-ка сюда Брэма! Если яд был из Южной Америки, то и животное могло быть оттуда же. Ищите самых маленьких обезьян на свете! Ведь волосы-то короткие!

Аполлинарий достал из книжного шкафа том Брэма.

— Да, вот есть, читаю. Это обезьянка-игрунка. Размер 13–15, иногда 10 сантиметров. С относительно длинным хвостом — 20–21 сантиметр.

— А, вот и понятно, почему гример принял ее за крысу! — воскликнул Ник. — И что же дальше?

— Это подлинный примат, — продолжал читать Аполлинарий, — имеющий много родственных признаков с человеком, в том числе и в развитии мозга. Живет преимущественно в верховьях Амазонки, в районе, где сходятся границы Бразилии, Эквадора, Перу и Колумбии. Впервые была обнаружена в 1823 году в Западной Бразилии. Обезьяна покрыта шерстью, маленькие ушки игрунки скрыты в густой шерсти. Игрунка имеет очень очень изящные пять пальчиков с острыми ноготками. Шерсть игрунки густая, тонкая, шелковистая — черно-коричневая с желтизной или прозеленью, с крапинками, черными и белыми точками. Живут на деревьях, превосходно прыгают с одного дерева на другое. Едят листья, фрукты, ягоды, мед.