Копьё царя Соломона - [33]

— Весьма вероятно, мне такая мысль тоже приходила в голову. Однако смущает то, что форма треугольника другая, не напоминает клинок кинжала. Ведь тот длинный и узкий. Но, как рабочая гипотеза, вполне подходит.

— Ну что ж, — сказал Ник, поднимаясь из кресла, — по моему, какой-то сдвиг есть. Спокойной ночи, Аполлинарий.

Утром выяснилось, что в Эчмиадзин отправляется та же группа, что была в пещерах Гехарда. Лиза уговорила брата и он, скрепя сердце, взял ее и в эту поездку.

В Эчмиадзин они отправились на двух колясках, в одной Левон и Лиза, а в другой, побольше, Антоний Иванович, Ник с Лили и Аполлинарий и весь их багаж. Эчмиадзин был неподалеку от Эривани и оттуда тифлисцы поездом должны были вернуться домой.

По дороге Аполлинарий сказал Нику, что надо бы заехать в Аштарак, на конъячный завод.

— Не надо, — сказала Лили, — завтра управляющий со всеми бумагами будет в Тифлисе и там вы сможете подробно с ними ознакомиться. Я велела ему, сославшись на распоряжение папы, отправляться в Тифлис для ревизии.

— А мы будем в качестве ревизоров? — насмешливо спросил Ник.

— Обязательно. — твердо ответила Лили. — Сейчас вы должны были бы или потратить массу времени, или сделать такую ревизию спешно. А в Тифлисе у вас будет достаточно времени. Да и управляющий всегда рвется в Тифлис, он любит развлечения, кафе-шантаны. В общем, все к обоюдному удовольствию.

Ник торжественно склонил голову и поцеловал ручку своей мудрой жены.

Тем временем они уже подъезжали к Эчмиадзину. Ник обратил внимание, что туда же направляются толпы людей со всех сторон, кто пеший, кто на повозках целыми семьями, кто в колясках.

— Что, сегодня праздник в Эчмиадзине? — догадался Ник.

— Да, да. — ответил Левон. — Сегодня там освящают миро. Эта церемония проводится один раз в семь лет при большом стечении народа, очень торжественно. В миро, которое варят из особого оливкового масла с добавление сорока разных трав из разных стран света, добавляют всегда то, что остается после прошлого раза. И так делается для того, чтобы сохранить мельчайшую частичку того миро, того священного елея, который был освящен самим Иисусом Христом и привезен в Армению апостолами. Храм находится на том месте, где когда-то был древнее языческое святилище. По преданию, это место для заложения христианского храма Григору-Просветителю указал с неба сам Христос.

— Но как мы проедем к храму, — сказал, недоумевая, Ник. — Уже невозможно проехать из-за толпы. Придется оставить коляски и пойти пешком.

— Да, так и сделаем, — ответил Левон, — я проведу вас поближе, чтобы вы смогли увидеть церемонию освящения получше.

— Давай-те сделаем так, — подал голос Аполлинарий. — Ник пусть идет с Антонием Ивановичем и Левоном, а я останусь здесь с дамами и колясками. Боюсь, что там будет давка.

Ник все понял и поддержал Аполлинария, сделав при этом большие глаза Лили, которая уже открыла рот, чтобы запротестовать. Лили все сразу поняла, и закивала в знак согласия.

Левон повел Антония Ивановича и Ника через какие-то внутренние помещения и коридоры и вывел к узкой двери около алтаря. Конечно, весь обряд оттуда невозможно было увидеть, но и этого было достаточно. Было жарко от множества зажженных восковых свечей, голова чуть-чуть кружилась от запаха ладана и еще каких-то необычайных ароматов. Это был, как сообразил Ник, запах миро, которое вот-вот должно было быть освящено каталикосом.

Левон шепотом давал пояснения.

— Сейчас каталикос погружает в миро длань Григора-Просветителя. А сейчас он взял в руки другую священную реликвию — навершие копья сотника Лонгина…

И в этот миг как будто молния ударила в Ника, в глазах у него потемнело и ему пришлось ухватиться за плечо Левона.

«Вот оно! Все сходится! Поэтому и Эчмиадзин, и Мцхет! Господи, как я не догадался раньше! И ведь то видение в Гехарде! Навершие копья! Копье святого Лонгина!»

— Вам нехорошо, Ник? — спросил шепотом Антоний Иванович, увидев, как на лбу у Ника выступили крупные капли пота.

— Нет, нет, не беспокойтесь, все в порядке.

В это время Ник прокручивал в голове все события, начиная с лондонского убийства.

«Татуировки скорее всего представляют собой изображение копья. Значит, должен существовать не то орден, не то тайное общество, связанные с копьем. Но возможны не одно, а два — ведь наколки-то были двух цветов, красные, как в Лондоне, и черное, как у убийцы из Мцхета. Надо будет спросить осторожно у Антония Ивановича, что он знает о копье, кроме того, что связано с Мцхета. Как это я не вспомнил, почему? Да какой же я дурень! Хофбургский дворец! Ведь там тоже хранится копье, но то копье Святого Маврикия! Значит, существуют два копья! И что там со Святым Маврикием? Надо бы припомнить!»

— Служба кончается, — тихо сказал Левон, — давайте, я осторожно выведу вас отсюда, а то будет жуткая давка.

Осторожно пробираясь сквозь толпу, все трое добрались до колясок. Их встретила Лили, разгуливающая между двумя колясками, в одной из которых сидели Аполлинарий и Лиза. Аполлинарий был бледен и что-то настойчиво говорил Лизе, а та сидела с пунцовыми щеками и опущенными глазами.

Ник был так поглощен своими мыслями, что не заметил всего происходящего. А Лили сразу возникла возле Левона и стало его горячо о чем-то расспрашивать. Тут Аполлинарий вышел из коляски, куда тотчас же впорхнула Лили, подошел к Левону, отвел его в сторону и стал что-то говорить.