Конвой - [19]

Заметив своего «главного пассажира», личный шофер команданте Макс с неприличной фамилией Пистонов вышел из машины и улыбнулся Нагелю, скривив изуродованные губы.

– Рад тебя видеть, камрад, – кивнул ему Нагель.

– И я рад! – честно признался ветеран. Он был немногим моложе команданте и генерала Московиц, однако пострадал на одном из заданий, где во время непредвиденного взрыва ему напрочь оторвало голову.

Позже – в больнице – голову Максу пришили, однако он потерял память и долгое время считал себя фермером с планеты Деркач, где у него была ферма по разведению сенегальских ежиков.

Через два года товарищи из сопротивления отыскали Макса и вернули его в организацию, а поскольку он уже не мог работать по специальности, его поставили водителем команданте. Благо Макс превосходно водил электрокар.

– У нас только две минуты, дружище! – бодрым голосом объявил Нагель, и, едва он уселся на пышный диван, кар стартовал с места и помчался по путаным коридорам, разобраться в которых с ходу могла только шитая-перешитая голова Макса Пистонова.

За двадцать секунд до встречи с депутацией электрокар заскрежетал тормозами возле входа в церемониальный зал.

– Отлично, солдат! – похвалил водителя Нагель, хотя испытывал слабую тошноту: полет на каре сквозь туннели не был излюбленным развлечением команданте.

Снова упершись взглядом в ягодицы Хлои, Йоган Нагель покинул салон, но тут вдруг заметил, что теперь впереди идет Анни Скорцезе. Это наблюдение поразило команданте.

«Странная игра природы, – подумал он. – Лица разные, а «обратная сторона медали» у обеих одной чеканки. Близнецы в своем роде».

Глава 14

Депутация регионов встретила появление команданте Нагеля бурными аплодисментами. Что ж, этого и следовало ожидать.

Йоган давно привык к проявлению безмерной любви и всеобщего почитания, поэтому лишь по-идиотски раскланялся и зачитал «Обращение к революционным массам», практически неизменный текст, повторяемый им из года в год на подобных встречах.

Потом начались многочисленные доклады. Дважды за время мероприятия команданте звонили. Оба раза отвечала Хлоя, а потом передавала трубку Нагелю.

Первый раз это был главный судовой инженер, сообщивший, что флагман «Габой» вернулся с большой пробоиной, а второй раз звонил технолог Банкок. Он нес какую-то чепуху, что было следствием его привычки испытывать товар на себе. Нагель не стал с ним разговаривать и сказал, чтобы тот приходил в доки.

Вскоре встреча с комиссарами закончилась, и в заключение на шею команданте Нагелю повязали почетную Черную Веревку народного мстителя.

На том и расстались. Команданте снова запрыгнул в машину и в сопровождении Хлои и Анни помчался в доки, где, кроме осмотра новой техники, предстояло оценить полученный флагманом ущерб.

Макс Пистонов снова погнал электрокар с бешеной скоростью, однако это мучение быстро кончилось – до доков было рукой подать. Машина выскочила в огромное пространство ремонтных цехов, и яркий свет вместе со звуками работавших механизмов заполнили все вокруг. Не помогала даже шумоизоляция салона.

Кар остановился возле главного судового инженера и группы камрадов с борта «Габоя». Щелкнули замки, открылись дверцы.

Хлоя и Анни, как две хищные рыбы, бросились к офицерам и быстро их ощупали, но не обнаружили опасных предметов. Впрочем, табельное оружие военных всегда оставалось на борту судна, поэтому тщательный обыск ничего не давал.

– Показывайте, – без долгих вступлений произнес Нагель, и судовой инженер повел команданте к высившемуся до самых потолочных балок корпусу флагмана.

Это был сравнительно новый корабль, который переделали в крейсер из скоростного танкера. Вооружение у «Габоя» было самое новое, и много раз от действий этого корабля зависел перелом в боевых столкновениях.

– Вот здесь, команданте, – остановился инженер, и Нагель едва не ахнул от того, какой огромной оказалась эта пробоина, к счастью, находившаяся только в кормовой части судна. – Площадь пролома двести квадратных метров, нарушено семь переборок, потеряно десять процентов балластной массы.

– Что же это было? «Габой» не должен был участвовать ни в каких столкновениях.

С этим вопросом Нагель обратился к его капитану, камраду-полковнику Пуансону.

– Так точно, команданте! – вытянулся Пуансон, а вместе с ним и другие присутствовавшие офицеры. – Повреждение было получено из какой-то засадной позиции в районе Прибрежных Миров.

– Опять Прибрежные Миры! – воскликнул Нагель, стараясь перекричать грохот механических молотков и треск электросварки. – Где конкретно?

– Возле малой луны планеты Деркач, команданте.

– Ну и чем же так смогли? Торпедой?

– Торпеды не было, команданте. Но что это такое, я не знаю.

– А вы? – обратился Нагель к инженеру, и в его голосе почувствовалось раздражение.

Хлоя и Анни подошли ближе, словно ожидая, что команданте отдаст приказ прикончить их на месте.

– То… точно я сказать не могу, – испугавшись, начал заикаться инженер, – но сы… следов взрывчатых вы… веществ на краях пробоины не обнаружено. Они даже не оплавлены, как бывает пы… при поражении боевыми лых… лазерами… Похоже на гравитационный удар, команданте.