Контурные карты для взрослых - [13]
Молодые приходят — якобы помолиться и свечки переворачивают, плюют.
Из припаркованной рядом с оградой машины внезапно раздается чеченская музыка на полную громкость. Староста подбегает к ограде и кричит: «Выключи немедленно, совести совсем нет!» Музыку выключают.
— Да что спрашивать, сами же видите!
— Уехать хотели бы?
— Очень. Но некуда. Мы никому не нужны.
Из ворот церкви выходит женщина в косынке, быстро надевает большие темные очки, уходит скорым шагом. За мгновение мы успеваем заметить высокие брови вразлет, орлиный нос, смуглую кожу. Приехавшие со мной чеченцы возбужденно переговариваются — неужели чеченка? Нет, говорю, наверное, осетинка. Похожа на осетинку. Православная чеченка — повод для большого скандала, ее семья станет прокаженной, никого из семьи не возьмут замуж, определенные круги могут объявить охоту на нее — объясняли мне когдато.
Умар не любит, когда вспоминают его прошлое имя. Когдато его звали Олегом — он принял ислам еще в начале девяностых.
Женат на чеченке, по ковру ползает семимесячная дочь.
— Как живется сейчас? Да так и живется. Главное — детей поднять, сами какнибудь дотянем…
Из уст ровесника «какнибудь дотянем» звучит жутковато, но здесь много жутковатого. Знакомый беженец Андрей, осевший в Москве, просит сфотографировать его дом — или то, что от него осталось. Мы ищем указанный адрес, и я честно фотографирую то, что осталось, — осколки кирпичей на фундаменте.
Возвращаясь обратно, видим толпу — наверное, все еще празднуют день рождения Рамзана. Но нет, утром мы узнаем, что взорвали то ли ветлечебницу, то ли чтото рядом. Трассы обстреливаются до сих пор — сразу после моего возвращения в Москву боевики обстреляют милицейскую колонну во Введенском районе, мы проезжали по этой дороге ночью.
Перед отлетом меня ведут к Любе, учительнице русского языка, — она преподавала в школе моего друга. Невысокая улыбчивая блондинка, на мой взгляд, лет пятидесяти, усаживает нас пить чай с шоколадкой, которую подарили ученики. В почти пустой квартире — только кровать, дорогой музыкальный центр и многомного кассет и дисков. На экране — запись концерта Далиды, Люба с сыном меломаны, подрабатывают на перезаписи музыки.
— Конечно, полно проблем! Окна вставили плохо, переделывать надо. Но я тут занимаюсь с учениками, мама Исламчика, Айшат, пробивная такая женщина, добилась, чтобы переделали. Вот, в День учителя вычли по двести рублей — на подарок Кадырову. Нет чтобы добавить — в Астрахани дочке добавили одну тысячу пятьсот. А тут зарплата пять тысяч, и то вычли. В школе премировали при детях только чеченских учителей, а русским — там еще четыре девочки русские преподают — ничего не дали. Ко мне подходят ученики, спрашивают — почему ничем в День учителя не наградили? Разве вы плохой учитель? А что я им скажу…
— Вот мы с Днем учителя вас поздравим. — Бывший ученик кладет на стол двести рублей.
— …Страх? Нет, страха нет. Три войны пережила. Почему три? Так мне семьдесят два года, мой хороший, первой была Великая Отечественная. Да как уж я выгляжу — как жила, так и выгляжу. Только отношение ко всему поменялось, поняла стоимость вещей. Зачем иметь шкаф, если его нельзя унести с собой? Главное — аппаратура и кровать, чтоб спать на чем можно было… Конечно, почти все русские уехали, но стали возвращаться потихоньку. Я тоже хотела к дочери в Астрахань, но вернулась. Я сорок пять лет здесь преподаю — еще с распределения. Приходила сегодня, все мальчики из класса хотели, чтобы я с ними круг лезгинки прошла. Здесь у меня положение, меня уважают, а там я никто. Мое место — здесь.
Китя Карлсон
Мы все любим получать подарки. Мой первый подарок в Японии был куском мяса.
Не удивляйтесь, дарить продукты питания в Японии — и важная часть социальной традиции, и огромная индустрия. В этом есть своя логика. Я, пожалуй, не знаю ни одного другого народа, который бы дарил столько подарков друг другу, с такой частотой и такой регулярностью. Когда общественные порядки требуют от каждого дарить буквально тысячи подарков ежегодно, брильянтовые колье, ясное дело, отпадают. И вряд ли ктото, кроме китайских производителей, обрадуется тысяче цветных авторучек. Остаются продукты: подарок универсальный и не накапливающийся, по крайней мере, если их есть.
Большая часть подарков — это сувениры, или пояпонски «омиягэ». Если верить одному из недавних опросов авиапассажиров в Японии, средний японец, путешествующий внутри страны, тратит 7 908 йен (примерно 80 долларов США) на подарки для друзей и коллег и 6 488 йен (65 долларов) на подарки себе и своей семье. Путешествующие за границу еще более экстравагантны: 27 928 йен (282 доллара) в среднем на подарки коллегам и друзьям и 58 250 йен (589 долларов) на подарки себе. На какой бы из популярных «японских» курортов за границей Японии бы вы ни приехали, от Гавайев до Кэрнса, вы обязательно найдете магазины, продающие буквально ящики шоколадных конфет и печенья (с доставкой прямо в отель или аэропорт) специально на подарки. И, конечно, на каждой железнодорожной станции в Японии обязательно продают упаковки практически одинакового печенья, но с разными эмблемами соответствующего города: традиционно с продуктовыми подарками нельзя жульничать и покупать их рядом с домом, подарки положено привозить, и картинка на упаковке — лучшее доказательство того, что сувенир действительно привезен.
Перед тем как уйти, я спросила: «Скажи, а ты любишь меня?» Ты долго не отвечал, а потом уронил упрямо: «Мне с тобой хорошо. Этого недостаточно?» В тот момент я ещё раз убедилась в том, что способна по-бабски приукрасить абсолютно всё – свою жизнь, чувства любимого мужчины, окружающий мир. Женщины – прирождённые художники-декораторы. С кистью в руках и мольбертом в придачу. А мужчины для нас порою чистые холсты – рисуем, раскрашиваем, где-то подтираем, что-то замазываем. Только вот, как правило, в итоге выясняется, что рисуем мы не с натуры, а на поводу у фантазий, желаний – гляди, сплошное несоответствие с действительностью.«Если бы ты знал…» – это история одного женского отчаяния, о котором можно поведать только белоснежным листам дневника.
«Это я. Скрываться и врать, что это всего лишь образ, смешно.Вместил в эту историю непростой период своей жизни, когда время отняло меня у меня же. Говорить об утрате больно. Лучше о ней написать. Я попробовал и сам не заметил, как вырос из нее.Пусть наши утраты будут для нас испытанием, но не пыткой».
Это шокирующий роман, отражающий правдивую сторону жизни на Востоке. Книга, основанная на реальной жизни русской проститутки в Стамбуле, повествует первым долгом о женщинах, а потом о любви, одиночестве, вере, предательстве. Эльчин Сафарли отходит от теплого мелодраматического стиля, представляя на суд читателя жестко-эмоциональную правду жизни. Откровенный текст без притворств, «розовых очков», сладостных иллюзий.
Теперь я отчетливее ощущаю вечность жизни. Никто не умрет, и те, кто любил друг друга в одной жизни, непременно встретятся после. Тело, имя, национальность – все будет иным, но нас притянет магнитом: любовь связывает навсегда. А пока что я проживаю жизнь – люблю и, бывает, устаю от любви. Запоминаю мгновения, бережно храню в себе эту память, чтобы завтра или в следующей жизни обо всем написать. Издан в авторской редакции.
«В этой книге любви больше, чем страниц.Грустной, радостной, отчаянной, вдохновляющей.Такой, какая она вокруг и внутри нас.Если вы любите, то продолжайте любить, не вчитываясь в ее содержание.Если вы одиноки, то помните, что любовь порой не очень заметна, но она повсюду.В вас и в них тоже…В любом случае не переставайте верить в любовь, даже если моя книга не убедила вас в ее силе». (Э. Сафарли)
«Я вернусь…» – правдивая история любви русской женшины и восточного мужчины. Вопреки разнице менталитетов и натиску обстоятельств они преодолевают отчаяние на пути друг к другу.«Я вернусь…» – воссоздающий дух времени роман, в котором Сафарли сквозь призму одной истории показывает путь целого поколения русских девушек, уехавших за счастьем на Восток.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.