Контрснайпер - [3]

Уезжая, она всегда вот так с ними прощалась. Потому что с того самого дня, когда она поставила на комод первую фигурку, — сразу почувствовала к ней странное отношение. И не смогла подобрать для него слова. Фигурка — или это было что-то иное, с ней связанное? — стала как бы частью ее самой. Когда появилась вторая, это ощущение повторилось, но оказалось несколько другим. Так же — и с третьей. Потом она как будто привыкла. Но в последнее время что-то стало не так. И временами она ловила себя на том, что мысленно разговаривает с ними. С каждой фигуркой — отдельно. И они ей — что-то отвечают. Не как звери… Да и какие они звери? Рога и зубы — мягкие, а глаза… Какие могут быть глаза у детских игрушек? Потешные, добрые… Поначалу она даже встревожилась: крыша, что ли, едет? Но такие разговоры можно было прекратить сразу, и она, в общем, успокоилась. И все же что-то изменилось. Особенно — перед этой командировкой. Что?..

Ирина тряхнула головой и поднялась с тахты.

* * *

Северный Кавказ

Моздок встретил проливным дождем. «Хороший знак, к удаче», — успокоила себя Ирина. Не то чтобы она была суеверной, но иногда разрешала себе поверить в приметы — так, для разнообразия. А в ее деле удача — дополнение не просто приятное, а необходимое.

Она сошла на платформу, прикинула, куда бы спрятаться от дождя.

— Вы Ирина? — Над ней как по волшебству раскрылся гламурный, маскировочной раскраски зонт. — Я — Володя Прошкин, и мне велено доставить вас в часть. Меняю зонт на ваши вещи. Согласны?

Круглое лицо расплылось в улыбке.

«На мою панду чем-то похож», — подумала Ирина, отдавая чемодан и коробку. Она порой развлекалась, подмечая в человеке сходство с тем или иным животным. Развлечение помогало и в работе — развивало зрительную память. А этот Володя — полноватый, весь такой на вид мягкий и уютный — и впрямь напоминал ленивого и добродушного медвежонка.

Но уже через пять минут она засомневалась в своей оценке — медвежонок трещал без умолку. И пока шли до машины, и когда тронулись с места, и потом всю дорогу. Впрочем, Ирину это не раздражало. Напротив — разглядывая проносившийся за стеклом пейзаж, она получила попутно массу полезной информации. И еще больше — бесполезной.

Володя оказался земляком, работал в Юрьевске водителем, в Промышленном РУВД. В командировку на Кавказ напросился сам, и это у него уже четвертая ходка. Жена с двухлетним сынишкой и собакой дома, он — единственный добытчик, так что «боевые» — неплохое подспорье. В отряде его прозвали Пончиком, за комплекцию. Но он на дураков не обижается. Это у него конституция такая, а так ест он совсем не много.

— А это откуда? — Ирина кивнула на отверстие в лобовом стекле. — Камень?

— Пуля-дура. Да вы не пугайтесь. Это… давнишнее. Сейчас тут спокойней. Не то что лет пять назад… — И снова затараторил: — В некоторых отрядах мужики даже дуреют со скуки. Мы вот недавно на птицефабрику ездили — есть тут такая, двенадцать кэмэ от расположения. Сейчас, конечно, не фабрика уже, а одно название, но приказано охранять. Там ОМОН стоит, из Белгорода. Ну, мужики в отряде попались с руками и часть инкубатора отремонтировали, представляете? Тоже от скуки. Зато у них теперь и свежего мяса вдоволь, и яйца — свои… Ну, то есть…

— Понятно, — улыбнулась Ирина, разглядывая приближавшиеся отроги Терского хребта.

— Да. А тут повадился к ним кот бродячий, цыплят по ночам таскать, — продолжил Прошкин. — Причем он, гад такой, их не жрал, а только душил. Спортсмен, блин! Так мужики обозлились, выставили засаду с прибором ночного видения и накрыли этого паразита с поличным. Сначала хотели расстрелять — по законам военного времени, как мародера. Но потом жалко стало. Животное ведь безмозглое, не ведает, что творит… Короче, вместо расстрела побрили его наголо и покрасили люминесцентной краской. В разные цвета. Представляете? Если куда крадется — за версту видно. Куры такой гвалт поднимают, что уже не до охоты. Он теперь на кухне побирается…

Пончик ловко обогнул невесть откуда взявшийся на дороге большой камень и снова затараторил:

— А в соседнем отряде другую развлекуху придумали. Отловили в горах десятка два черепах, номера им на панцири намалевали и гонки устраивают. По-взрослому, с тотализатором. Трассу даже специальную соорудили, вроде «Формулы-1», чтоб черепахи с дистанции не сходили.

— Тебя послушать, так здесь прям курорт, — усмехнулась Ирина.

— Да не, не курорт, конечно… Был бы курорт, так сюда бы не милиционеры ездили, а миллионеры… А все равно непонятно иной раз, какого черта мы тут делаем! Встали в чистом поле и охраняем сами себя. А не стояли бы, так никто б, может, и не нападал… О, смотрите, Аслан!

Впереди на дороге показался кавказец с небольшим осликом, по бокам которого качались два здоровенных тюка с травой.

— Здорово, Аслан! — опустил боковое стекло, поравнявшись с ними, Прошкин. — Куда тебе столько анаши? Угости!

— А, Володя… Здравствуй! Какая анаша? Трава обычная…

— Шучу я… Ты там насчет моей просьбы не забыл?

— Помню, Володя. Всё будет.

— Ну, пока!

Пончик дал газу, и машина снова запрыгала по ухабам грунтовки.

— Кто это? — Ирина проводила взглядом кавказца.