Контрразведчик - [21]

— Да ничего страшного, — вдруг громко, чтоб услышали все, сказал Екимов, — минута позора — и снова «здравия желаю, товарищ полковник!».

Послышались жидкие смешки стоявших вокруг офицеров. Многие из них осознавали, что шутка касается и их.

— Екимов, ты, что ли? — сделав удивленный взгляд, спросил начфиз.

— Так точно.

— А ну, покажи мастер-класс.

Екимов небрежно оттолкнул Швадченко и на одном дыхании двадцать раз подтянулся, сделал подъем-переворотом, выход на две руки и соскочил с турника.

— Иного и не ожидал, — сказал начфиз и обратился к Швадченко: — Что ж, товарищ полковник, повторите.

И без того красный начальник наградного отдела стал багровым…

В полночь, когда небо усыпали большие, многочисленные и очень близкие звезды, в палатку стали приходить сотрудники ВОГ УВКР УФСБ, среди которых присутствовала даже одна женщина — Фатима, которая, как позже узнал Максим, была юристом контрразведки.

Когда все собрались и генерал сел во главу стола, Екимов уронил на дно граненого полного водки стакана две «звезды».

Максим позавидовал офицерам «Витязя» — им можно было не соблюдать этот военный ритуал, а на территории Чечни у них и вовсе был сухой закон. Здесь же сидели двадцать человек, и все смотрели на старшего лейтенанта.

Большими глотками, подавляя чувство тошноты, Максим осушил стакан и, схватив зубами «звездочки», выплюнул их поочередно на погоны. Ему тут же помогли их надеть, и он строевым шагом подошел к вставшему генералу:

— Товарищ генерал, представляюсь вам по случаю присвоения очередного воинского звания «старший лейтенант».

Генерал, выслушав доклад, по-свойски похлопал Максима по плечу:

— У тебя сегодня еще один праздник: с сегодняшнего дня ты официально в штате ФСБ.

14. Веселый РОП

Офицер ремонтно-восстановительной роты, с колонной которой ехал Михайленко, отмахиваясь от застоявшегося перегара, растолкал спавшего в бэтээре Максима.

— Приехали, старлей.

Выйдя на свежий воздух, Максим осмотрелся. Где-то далеко в низине виднелись маленькие коробки домов Гудермеса. Слева — огромный участок, огороженный колючей проволокой со старой табличкой «Осторожно, мины». Позади был маленький плацдарм с будками-бойницами и окопами по всему периметру — ротный опорный пункт. Солдат видно не было. Только по редкому сигаретному дыму из окопов было понятно, что бойцы-таки там есть. Увидеть, что в середине территории РОП, было трудно — маскировочные сетки и мешки с песком мешали обзору.

Колонна двинулась дальше, и Максим с автоматом и сумкой остался между синью предгорья и блиндажами.

— Стой, кто идет? — раздался голос из бойницы, вслед за которым в сторону Максима высунулся ствол автомата.

— Старшего позови, — сказал Максим.

— Стой, стрелять буду! — снова раздалось из-за укрытия, щелкнул флажок предохранителя и раздался лязг затворной рамы, сопровождающий досылание патрона в патронник. — А теперь ложись!

Максим, аккуратно положив перед собой сумку и ствол, лег на землю.

— Большой, — раздался голос откуда-то из сердца РОПа, — кого ты там снова поймал?

Максим поднял голову над травой. Что-то в этом прокуренном голосе показалось ему очень знакомым.

— Кто такой? — повторил голос.

— Старший лейтенант Михайленко. Прибыл из штаба объединенной группировки.

— Михайленко? Не убивай его, Большой, пусть зайдет.

Максим встал и медленно пошел в сторону шлагбаума с бетонными плитами по бокам.

«Сколько они здесь и что у них в голове? — думал Максим. — Возможно, с ума посходили».

Оказавшись под маскирующей сеткой, Максим поймал взгляд колоритного, почти в два метра ростом и косой саженью в плечах бойца, которого голос назвал Большим, и… встретился лицом к лицу со своим старым курсантским товарищем Андреем Лоренсом.

Всегда аккуратный и идеально выглаженный, отличник боевой подготовки Андрей Лоренс был тем человеком, которого Михайленко ну никак не мог представить в Чечне. Племянник генерала, внук героя Великой Отечественной, правнук героя Первой мировой войны, бывшего ЗНШ[15] самого Брусилова, Лоренс получил при рождении железобетонную бронь от любой войны. Он и сейчас был в чистом и прекрасно сидящем на нем камуфляже и в блестящих берцах. Все тот же взгляд прожженного сноба и наманикюренные ногти на тонких длинных пальцах.

— Андрей? — не верил глазам Максим. — Ты-то тут каким боком?

— Пошли, добрый друг, — пригласил Лоренс Михайленко, — сейчас все расскажу.

Еще раз удивиться Максиму пришлось, когда Лоренс подвел его к настоящей калмыцкой юрте, расположенной почти в самом центре РОПа.

— Верблюжья шерсть, ремешки тоже из кожи верблюда — все настоящее, — улыбнулся Лоренс и, отогнув полудверь, пригласил Максима внутрь.

— Откуда?

— «Панасоники» подарили.

— Кто?

— Тут рядом стоял ОМОН калмыцкий. Мы сначала смеялись и местным втирали, что это японский спецназ на обкатку приехал. Смешно то, что многие велись на эту дезу. А там, где японцы, там и «Панасоник». Вот «панасониками» их и прозвали. Мы с командиром сдружились, и он мне подарил свой домик.

— Понятно. Но ты? Какими судьбами ты тут? Тебя же в камендантский батальон при Главном командовании распределили!

— Было дело. Скучно там. Рапорты писал отправить в Чечню — все шли в топку. Сам понимаешь — родня. Почти смирился, но случай помог. Рота моя участвовала в съемках фильма. Раздали холостые патроны, включая и для «ПМ»