Контрразведчик Ивана Грозного - [8]

– Как передать письмо сэру Уолсингему?

– Через владельца кабака «Черный бык» по прозвищу Черный Кромми. Я у него все время вино для себя покупаю. Все шито-крыто – никто и не заподозрит, что я через него получаю приказания и деньги от сэра Френсиса Уолсингема.

Толстый Харальд вовсю старался угодить Николаю. Он верил, что таким способом можно добиться его расположения и сохранить свою жизнь, а поэтому старался как можно подробнее все объяснять и рассказывать.

– Ладно, разберусь я с вашим «Черным быком» и Черным Кромми. Печать твоя где спрятана?

– Там же, в секретере; и воск там же.

– Очень хорошо! Ну а с вами что мне теперь делать, господа убийцы? Френсис Уолсингем заказчик моего убийства, так что от него мне правосудия ожидать не приходится. Это как у скупого зимой снега выпрашивать, а поэтому, господа убийцы, сегодня я буду для вас и судьей, и палачом! – тихим, холодным, почти загробным голосом произнес Николай.

От этого и бандиту, и его хозяину сразу стало не по себе. Они почти разом стали медленно отползать от него подальше, но быстро уперлись спинами в стену. Теперь уже им ползти было некуда, и от этого обоим разбойникам стало еще страшнее. Николай подошел поближе и встал рядом с ними. Он с нескрываемым интересом посмотрел на стену.

– А что, господа убийцы! Предоставим воле случая решить вашу судьбу! Поэтому, будучи полномочным послом самодержца всея Руси и Московского княжества царя Ивана Грозного и обладая правом вершить суд от имени царя Руси над врагами своими на землях Англии в угоду моему отечеству, повелеваю: наказать вас обоих за подлое убийство посла Барашина Сергея Мироновича бессрочной высылкой в земли инородные и времена неизвестные! Дальнейшую судьбу высланных мною убийц передаю Господу Богу и таким образом снимаю с себя всяческую ответственность за их дальнейшую судьбу. Да будет так!

Бандит и Толстый Харальд слушали и не понимали, в чем дело, но нутром чувствовали, что сейчас должно свершиться что-то весьма нехорошее и непоправимое. Домовладелец стал потихоньку подвывать от страха, глядя на исполинского московита, стоявшего рядом с ним и говорившего на непонятном ему языке.

Николай вынул из маленького кожаного мешочка, который висел у него на шее вроде талисмана, золотой «грецкий орех». Толстый Харальд даже непроизвольно облизнулся, увидев в свете свечи теплый блеск слегка красноватого металла. Золото он, наверное, разглядел бы и в полной темноте. Но иноземец зачем-то провел им по стене, и внезапно в комнату ворвался свежий порыв теплого морского ветра. Затхлый воздух гостиной моментально насытился запахом соли и водорослей. Вместе с запахами в комнату ворвались шум морского прибоя и оглушительный крик неведомых птиц. Домовладелец с бандитом настороженно обернулись. За их спинами вместо стены простирались безбрежные воды неведомого моря, а сами они сидели почти что на самом краю скалы. Где-то далеко внизу кружили и кричали какие-то огромные хищные птицы. Они выискивали добычу. Толстый Харальд побелел от страха, хотел отползти подальше от опасного обрыва в пропасть, но не успел. Прямо в комнату просунулась огромная голова птицы. Она оглушительно крикнула, склонила набок голову и посмотрела на Толстого Харальда жутковато-красным глазом. Тот истерично заорал и попытался уползти прочь, но птица разинула огромный зубастый клюв и схватила его за ногу. Домовладелец болезненно сморщился и теперь уже кричал не от страха, а от боли. Он попытался бить кулаками по клюву птицы, но это было совершенно бесполезно. Силы были явно неравны. От болевого шока Толстый Харальд на время потерял сознание. Жертва перестала трепыхаться, и хищница успокоилась. Она потащила его за собой, в свой неведомый мир. Вытянула домовладельца на край обрыва, попыталась взлететь, но не удержала свою добычу, и потерявший сознание Толстый Харальд полетел вниз. Его тело ударялось о выступы скалы, пока не скрылось в пучине беспокойного моря. Хищница недовольно прокричала вслед исчезнувшей в воде добыче, а затем резко обернулась. Она увидела еще одну добычу, сидящую совсем недалеко от обрыва. Подельник Толстого Харадьда с округленными от страха глазами смотрел на хищницу и, как загипнотизированный, совершенно не мог пошевелиться. Птица вновь оглушительно, даже скорее всего радостно закричала. Здоровяку от ее радости стало совсем тоскливо, но птице было все равно. Она с лету ловко подхватила его поперек туловища и потащила к себе, в свой мир. Несколько взмахов мощных крыльев, и она уже делала вираж над водами моря. Сегодня ей повезло. Добыча оказалась большой и сытной. Хватит и ей самой, и ее птенцам. За ней тут же сорвалась целая дюжина таких же летающих монстров, желающих разделить трапезу. Добыча еще размахивала руками и что-то кричала, но хищники не обращали никакого внимания на трепыхания жертвы. Что было дальше с разбойником – неизвестно, потому что доисторический мир стал блекнуть, а через мгновение на свое место встала стена комнаты Толстого Харальда. Как будто ничего и не произошло. Только два человека из этого мира бесследно исчезли в чужом мире, да терпкий запах моря вперемежку с неприятным птичьим запахом остался витать в комнате.