Без особых усилий Ставр понял, что это Сеятель.
— Почему Универсуму более важным оказалась судьба Тартара?
— Потому что Тартар — сверхген другого Игрока! — оглянулся на Тота Мудрого Сеятель.— По каким-то причинам Архитекторы не позволили ему развернуть свою генетическую программу, и Тартар остался «соринкой» в глазу великана — Универсума, хотя и пытался проявить себя. Эти попытки вы знаете: цивилизация чужан, потом орилоунов, затем, наконец, появились мы, «серые призраки». Мы ушли отсюда, из вашего домена, лишь по той простой причине, что поняли — реализовать себя в полной мере не сможем.
— Почему?
— Это было бы равносильно тому, что делает сейчас ФАГ, хотя, может быть, все происходило бы гораздо медленней и казалось бы естественным процессом. Но если бы Тартар в те времена начал выход в домен из-под свернутых измерений, не поздоровилось бы и всему Универсуму. Естественно, он не мог этого допустить. Да и я приложил немало усилий, хотя целью моего вмешательства было сохранить мир Тартара и Чужой для реализации в Большой Вселенной. Скоро мы уйдем отсюда, из «клетки» Универсума. Надеюсь, вы нам не откажете в помощи? — Сеятель посмотрел на жующего травинку Конструктора.— Впрочем, мы справимся сами. Но я хотел бы, чтобы вы представились моим друзьям. В большинстве своем они не знают, кто вы, принимая за другого.
Парень со шрамом кивнул, грустно улыбнулся в ответ на сверкнувший взгляд Грехова, снова слегка развел руками.
— Я — это я, Конструктор. И я же — Игрок! Не в оправдание, а для объяснения могу добавить, что я не предполагал, что моя Игра с Универсумом, клеткой плоти которого является ваша метавселенная-домен, отразится на судьбах вашей Вселенной, на судьбах существ, давших мне жизнь.
Долго-долго толпа немо взирала на смущенно-печальное лицо Конструктора, озаряемое изнутри всполохами неведомых эмоций. Потом Ставр сошел с валуна, вышел вперед, обернулся к остальным (все это время, конечно схватка с эмиссаром продолжалась на других горизонтах метасознания):
— Я, Ставр Панкратов, ратный мастер и файвер, готов к формированию над-Закона, способного остановить ФАГа (Ставр спиной ощутил тяжелый высверк взгляда Конструктора, но не обернулся) в пределах Солнечной системы. Готовы ли вы помочь мне?
— Это может стоить тебе жизни,— очень тихо сказал Грехов.
— За ценой мы не постоим,— так же тихо ответил Баркович, становясь рядом с Панкратовым.
Потом к ним после недолгих колебаний присоединился Ян Тот, придвинулись ближе будда Нагарджуна и князь Орест, но их остановил Варфоломей Иван I:
— Не надо делать красивые жесты, друзья, мы все плывем в одной лодке. Что надо делать, сынок?
Панкратов повернулся к стоящим вместе Сеятелю и Конструктору, вдруг почувствовав, как эмиссар — там, в реальности боя — испуганно посмотрел на своего задумавшегося повелителя.
— Пожалуй, я все-таки предпочту сделать красивый жест,— с улыбкой сказал Сеятель, шагнув к остальным, повернулся к Конструктору, разглядывающему людей,— В принципе мы в вашей власти, Игрок. Да, мир изменится в любом случае, таков закон власти, Закон Перемен. Но... пусть он изменяется в соответствии с волей тех, кто его населяет. Вам доступна логика этого уровня? Делайте свой очередной ход.
И Конструктор...
