Контрольный выброс - [66]

Они стали чем-то иным.

И еще дрожью проскользнула мысль: а случайно ли появление призраков?

Общеизвестно, что зомби очень медлительны. Несмотря на радикальные изменения, которым подверглись их организмы, минимальная потребность в пище у них все же сохранялась. Но оставался вопрос: как и чем питаться в мертвом лесу?

«Неужели и бывшие сталкеры, попавшие под выбросы, потерявшие рассудок, со временем начинают проявлять телепатические способности? – с ужасом подумал Инок. – Но почему я увидел именно ликвидаторов первой чернобыльской катастрофы? Откуда в искореженном сознании зомби столь яркие, завораживающие образы?»

Инок оглянулся.

Мертвый лес стоял молчаливой стеной, но теперь он уже не казался мертвым. Если поблизости нет контролера (а его присутствие Инок почувствовал бы), то выходит, что зомби черпали образы из некоего информационного поля, оставшегося тут еще со времен первой катастрофы.

«Нет, я начинаю бредить, – мысленно одернул себя Инок. – Так можно додуматься до чего угодно. Возможно, призраки – лишь плод моего собственного воображения, а зомби просто использовали момент, подкрались, пока я проявил беспечность».

* * *

Звуки стрельбы, оставшиеся вдалеке, стихли совершенно, но из леса то и дело доносились иные проявления чужого присутствия: хруст сломанных веток, чье-то рычание, протяжные, тяжкие вздохи, иногда в сумраке появлялись блуждающие огни.

Некоторое время Инок двигался вдоль просеки. Вдалеке уже появились смутные контуры высотных зданий Припяти, но чем ближе он подходил к городу-призраку, тем сложнее становился путь. Высоковольтная линия, сильно пострадавшая от выбросов, стала труднопреодолимым препятствием: решетчатые опоры, поврежденные ураганами, изгибались, кренясь к земле, а то и вовсе лежали поперек просеки, ржавые волосы, которые на самом деле являлись не аномалией в чистом виде, а неким новым видом растительности, свисали не только с опор ЛЭП, но и перебрались на мертвые деревья. Жгучего пуха становилось все больше. Он витал в воздухе, скапливался в углублениях, поднимался небольшими облачками при каждом шаге.

Обходя стороной одну из рухнувших опор линии высоковольтной передачи, Инок вышел на поляну, где стоял покосившийся от времени деревянный дом. За фрагментами сохранившегося деревянного забора, там, где раньше располагался огород, били гейзеры грязно-серых пушинок, несколько яблонь, вырванных с корнем, придавали местечку совсем унылый вид.

Проходя под черными деревьями погибшего леса, Инок подобрал несколько крупных кристальных колючек. Эти странные образования ценились очень высоко и попадались редко. Многие утверждали, что колючка не артефакт, а семя ржавых волос. Их ценность заключалась прежде всего в защитных свойствах. Колючка повышала порог сопротивляемости к излучениям, воздействующим на рассудок. Среди сталкеров ходила легенда, что однажды один отчаянный одиночка, скупив десяток таких артефактов, соорудил нечто, напоминающее терновый венец, и, надев его, рискнул пойти к Радару, пытаясь определить и нанести на карту реальную границу зоны воздействия Выжигателя. Эксперимент возможно и удался бы, не настигни смельчака пуля монолитовского снайпера.

Обойдя гейзеры жгучего пуха, Инок приблизился к дому. Когда-то здесь располагался хутор. Основное строение и прилегающие к нему хозяйственные постройки образовывали своеобразный периметр, внутри которого находился просторный внутренний двор.

Старые покосившиеся ворота оказались приоткрыты. Инок, предельно уставший, измотанный марш-броском, чувствовал, что ему необходима хотя бы короткая передышка. До многоэтажек Припяти, виднеющихся за лесом, еще километра три, а усталость уже казалось непомерной. После полутора суток без сна, проведенных в постоянном движении, вес бронекостюма в буквальном смысле давил к земле.

Опасаясь нового появления зомби, которых, по слухам, в окрестностях города-призрака было попросту не счесть, он решил взять хотя бы получасовой тайм-аут.

Двор встретил его гулкой тишиной. Не став заходить в дом и исследовать сараи, Инок отыскал приставную лестницу, ведущую на чердак, и начал осторожно подниматься по ветхим деревянным ступеням.

Восхождение прошло успешно.

На чердаке было пусто и тихо. Сквозь прорехи в крыше проникали косые лучики унылого дневного света, пахло прелой соломой, хотя за десятилетия запустения все запахи, присущие человеческому жилью, должны были исчезнуть.

Подперев изнутри хлипкую дощатую дверь, через которую он проник на чердак, Инок пересек захламленное разными предметами пространство и устроился у чердачного окошка. Расстегнув крепления экипировки, он стянул с себя поврежденную пулями и осколками металлокевларовую броню, снял боевой шлем и, разложив элементы защиты, приступил к их осмотру. Как он и предполагал, в нескольких местах бронекостюм пробило навылет, повредив провода и тоненькие трубочки, вшитые в подкладку.

Цилиндрический тубус, крепившийся на поясе у бедра, содержал не только резервную аптечку, но и ремонтный комплект, при помощи которого не составляло особого труда восстановить разорванные соединения.

Странное состояние овладело Иноком. Никогда раньше он не подбирался так близко к таинственному центру Зоны, но, вопреки предчувствиям и ожиданиям, с количеством пройденных километров ощущение смертельной опасности не усиливалось, напротив, Черный Лес казался местом намного более безопасным, чем иные хорошо известные сектора.