Контрольный вирус в голову - [53]

В конце концов Хусруллин, разозлённый хитрыми манипуляциями Германова, решил избавиться от такого помощника и после сеанса программирования послал Еремея Саркисовича в Ярославль, где тот поприсутствовал при попытке бунта заключённых в частной «элитной» тюрьме, где и получил пулю в грудь.

Разумеется, этим делом сразу занялись спецслужбы, но доказать связь Германова с Хусруллиным было трудно, и Авигдор Маратович успокоился, считая, что защитил себя с этой стороны. Судьба «главного предпринимателя» России его никогда не волновала, да и компаньоном он был токсичным. Другое дело, пропал рычаг воздействия на президента — увлечение последним деятельностью «Сбера». Поэтому надо было напрячься и поискать другой способ доступа к телу президента. Пока что договориться с церберами Кремля напрямую Еремею Саркисовичу не удалось, но Хусруллин не терял надежды, задействовав и другие свои каналы — связь с премьером, Росгвардией и Генпрокуратурой. А кроме них Авигдор Маратович задумал использовать и директора ФСБ, имевшего прямой доступ к президенту.

Именно эта идея и стала основной из всего пакета возможностей Хусруллина, уверенного в своих расчётах и начавшего массированную атаку по всем направлениям и коммуникациям властной вертикали.

«Призрак» с его бойцами невидимого фронта слиперами ещё не контролировался в полной мере, опираясь на военные центры ГРУ, но прекращение его деятельности было не за горами. У Хусруллина появился хороший рычаг для воздействия на командование «призрачного отряда» — военная прокуратура, один из сотрудников которой, всё тот же полковник Каменев, удачно приклеил к коже слипера по фамилии Безоружный «маячок». Датчик работал в пассивном режиме, не передавая никаких сигналов, и не мог быть обнаружен. Но стоило облучить его высокочастотным радиоизлучением, как он пробуждался и выдавал координаты местонахождения. Конечно, чтобы его засечь, надо было знать район расположения носителя, то есть слипера, а это удавалось не всегда. Зато конструкция «маячка» позволяла ему «размножаться» — оставлять метку-след на теле человека, к примеру, на руке, если Безоружный с кем-то здоровался, либо на одежде, если слипер плотно соприкасался с собеседником. Именно таким образом была обнаружена Миловидова, его подруга, которую теперь можно было пеленговать на территории Москвы.

Поэтому Хусруллин был уверен, что в скором времени его помощники (Германов успел передать ему группу Слоневского, а кроме того, от прежних Смотрящих у Авигдора Маратовича осталась группа ЧВК «Чёрный орёл», боевики которой не боялись проворачивать грязные делишки) перехватают всех «призраков» по одному.

Понимая риск появления в общественных местах, Хусруллин тем не менее вынужден был появляться и на заседаниях правительства, и на сдаче городских объектов в эксплуатацию. Зато здесь он мог пересечься и с директором ФСБ, которого мечтал перепрограммировать, поэтому сразу после получения сигнала от наблюдателей о прибытии Козодоева в Госдуму поспешил туда, приказав своим подручным аналитикам рассчитать вариант «неожиданной» встречи с директором.

Через четверть часа расчёт был готов; современные компьютерные технологии позволяли делать такие вещи и оценивать риски за весьма короткое время.

Взяв в сопровождение личного телохранителя Белокурова по кличке Бестия, Хусруллин поспешил в Думу, прокачивая в голове варианты встречи с Козодоевым. Попасть в засаду «призраков» он не боялся. В отличие от боевиков того же ЧВК «Чёрный орёл» боевое подразделение Комитета защиты Отечества не работало внаглую. Опасаться следовало разве что самого объекта воздействия — главного чекиста России, окружённого своей вышколенной охраной. Но о подготовке операции Козодоев знать не мог.

К зданию Государственной думы Хусруллин подъехал к двенадцати часам дня.

Всё время в пути ему докладывали о местонахождении директора ФСБ, поэтому искать его не пришлось. Когда Авигдор Маратович прошёл в главный холл известного всей стране «белого дома чёрного цвета», Козодоев сидел в столовой на втором этаже здания и пил кофе.

— Сосредоточились, — пробурчал Хусруллин, почти не раскрывая рта.

Как и многие молодые функционеры, увлечённые нано- и айти-технологиями, он вшил себе под кожу на виске чип связи и теперь не нуждался в проводной и беспроводной гарнитуре. Достаточно было мысленно представить номер абонента, и гаджет включал линию. Правда, о прямом мысленном общении речь пока не шла, техника до такого совершенства ещё не добралась, но удобство в существующем режиме связи было несомненным. Если же требовалось визуальное присутствие абонента, Хусруллин надевал вижн-очки.

Так как Козодоев не любил поднимать шум, как персона ВИП-внимания, ни коридоры госучреждений, ни помещения, ни кафешки при его появлении не перекрывались. Поэтому Хусруллин, сопровождаемый телохранителем, свободно вошел в столовую и словно при неожиданной встрече вскинул руки, радостно улыбаясь и подходя к столику, за которым в одиночестве сидел Козодоев.

— Какая встреча, Иван Егорович! Не ожидал вас увидеть в этом заведении. Разрешите присесть? У меня к вам один вопрос.