Контрольное вторжение - [3]

— Здесь я, — почти сразу отозвался Титов из большой лаборатории, бывшей некогда маленьким спортзалом.

Я обошел развалины стола с расколотой столешницей, толкнул тяжелую дверь и проник в помещение, где вскоре завершится моя суматошная жизнь. Три больших окна были надежно заколочены фанерой и задрапированы большими кусками темно-синей ткани. Благодаря почти военной светомаскировке мы могли безбоязненно включать свет любой мощности, не привлекая ничьего внимания.

Александр корпел над настройкой главной схемы.

Стоя на четвереньках, он запустил руки в потроха установки. Его высокий умный лоб был покрыт каплями пота, окладистая седая бородка тряслась от усталости и усердия.

— Помочь? — предложил я.

— Ходи в задницу, криворукий урод. — Грубо поблагодарил меня Сашка.

Он все еще дулся на меня за то, что я заподозрил его в краже бутылки коллекционной водки. Но ведь кто-то же ее выжрал! И это абсолютно точно был не я и не Готлиб, который тогда несколько недель вообще не появлялся в лаборатории. Значит, Сашка. Больше некому.

Только он способен употреблять тайком и в одно рыло.

Дескать, гению нужен допинг. Я беззлобно пнул гения носком ботинка по лодыжке и совершил свой всегдашний круг почета вокруг главного стенда. Нет, не так. Вокруг Главного Стенда. Оба слова с большой буквы. Каждый раз, когда я видел сие величественное сооружение, меня переполняло благоговение перед человеческим разумом. Если бы я был верующим, то, наверное, крестился бы, глядя на нашу чудо-машину. Правда, внешне она выглядела не очень презентабельно. Цилиндрический помост, склепанный из гулких листов железа, был похож на пожарную цистерну диаметром четыре метра и высотой полтора метра. Одновременно он смахивал на гигантский барабан. Если пройти по нему, чеканя шаг, то грохот будет слышно даже на улице. Очень большой, смешной и неуклюжий предмет, но именно в нем были сокрыты самые сакральные интегральные схемы и уникальные, почти магические, приборы, нужные для трансляции личностной матрицы во времени и пространстве. Стоп! Вру. Только во времени, хотя и подобной мелочи вполне достаточно, чтобы отважиться на крупную авантюру.

По моему дилетантскому мнению, у нас получилась очень красивая машина времени. Ничего, что она сильно смахивала на ржавую бочку. Любую вещь нужно видеть в перспективе, а у этой вещи была огромная перспектива. За листовым железом стокаратными алмазами сверкали прорывные озарения и гениальные догадки, способные своим блеском ослепить любого мудреца. К счастью, я был достаточно глуп, чтобы остаться зрячим, и достаточно образован, чтобы ежедневно наслаждаться грандиозным достижением человеческой мысли.

Кроме прекрасной защиты от помех, железный цилиндр служил еще и пьедесталом для трех анатомических кресел. Подобно царским тронам они возвышались на полутораметровой высоте и, словно электрические стулья, были опутаны тугими пучками проводов.

По лесенке, напоминающей корабельный трап, я вознесся к приготовленному для меня трону. На подлокотнике красовалась привинченная Бореем медная табличка с моим именем: «Петр Васнецов». Любит он дешевые изыски. Наверняка сам гравировал буквы на полированной пластинке. Я придирчиво осмотрел подголовник. Сашка должен был переделать его. Именно из-за неудачной конструкции подголовников нам пришлось отложить старт. На первый взгляд ничего не изменилось. Такое же, как и вчера, фиксирующее кольцо на трех металлических прутьях. Те же любовно приклеенные кожаные прокладки, нужные только для того, чтобы не поранить кожу зажимами, когда в черепе закипит мозг. Вроде бы все по-прежнему. Хотя нет. Вот отличие.

Из мягкого поролона торчали кончики трех алчно поблескивающих сверл.

— Зачем это? — осведомился я.

— Что зачем? — буркнул Александр.

— Сверла зачем?

— Идейка одна возникла. — Он посмотрел на меня водянистыми глазами сытого болотного упыря. — Понимаешь, Петруха, кости экранируют излучение головного мозга. Сильно экранируют. Отправляться с целым затылком в прошлое — все равно, что по мобиле из лифта звонить. Такие дела.

Пару минут я пытался понять полученную информации. Несмотря не беспредельное напряжение интеллекта, мне не удалось разгадать, какая связь существует между мобильными телефонами в лифтах, сверлами в подголовниках и мозговым излучением, в существование которого я, если честно, не очень-то и верил.

— И что? — осторожно уточнил я.

Взгляд Титова в одно мгновение стал бешеным.

— Готлиб, тля лабораторная, выдрожор канючий, не работал с человеческим мозгом! Мышей портил и прочую мелкокостную дрянь. Потому результат у него всегда был хороший. — Сашка вскарабкался на помост и встал в позу Ильича у Финляндского вокзала. — Составляющую по времени можно получить только от человека, — громогласно провозгласил он. — Я говорил этому гетерогопнику, что нужно больше экспериментировать, а ему, видишь ли, жалко материал. Они, видишь ли, люди. А когда мы для решающих опытов бомжар начали в кресло пихать, то никаких гарантий добиться не могли. Фифти-фифти. Или получится, или не получится. Куда это годится? А вчера меня как жахнуло. Ой, думаю, недаром для правильного открытия третьего глаза реальные пацаны черепок себе сверлят. Померил. И точно, в глазнице напряжение выше. Понимаешь?