Контрольная с чужими - [29]
Приятное взгляду оранжевое с желтым, оно излучалось из-под свода. Заспанные глаза не могли сквозь него рассмотреть источник странного оптического явления, но волны лимонного запаха, доносившиеся оттуда же, заставили осмотреть ложе Семена Анатольевича Кольцова. Оно было пусто.
– Сейчас грохнется, лунатик несчастный, – сердито прокомментировал нештатную ситуацию Беркут. – Вдребезги пополам разобьется, тут метров десять будет.
– Ничего ему не будет. Даже если шмякнется. Он сейчас очень крепкий.
– Так ты, Войцек, полагаешь, пусть себе висит?
– Нет, – как всегда очень серьезно ответил Кисконнен. – Лучше его спустить.
Войцек взлетел под купол.
– Весь вечер на манеже воздушные акробаты, – проворчал Беркут.
– Ну что? – спросила Серена. – Спустишь его?
– Серена, он снова бьет током!
– Ну так тащи меня вверх, разряжу.
Но Войцек отчего-то замер наверху, сквозь яркое сияние понять, что его задержало, не получалось.
– Да что там? – не выдержала Настя.
– Он музыку играет, – громким шепотом произнес сверху Кисконнен.
– Поет, что ли?
– Нет. «Битлз» исполняет. С музыкой и пением. Типа плейер в нем завелся.
– У тебя, случаем, не глюки? Нам не слышно.
– Да, сделай погромче, – потребовала Юстина, которую сегодня ночью просто тянуло говорить несусветную чушь. Но странным образом сверху вдруг донеслась мелодия песенки «Битлз» «Хей, Джуд». Несколько мгновений все слушали, окончательно перестав что-либо понимать.
– Ну только этого не хватало, – сказал сверху Войцек, перекрикивая ставшую совсем громкой музыку. – Парить начал.
– Он с самого начала там парит, – вздохнула Алена.
– Парить – не летать. Пар пускать, – терпеливо объяснил сверху Войцек.
– Ну это для Семена обычное дело, – заявил молчавший до этого Серегин.
Сверху заклубился густой пар, а свечение начало помигивать в такт музыке.
– Дискотеку кто заказывал? – поинтересовался Беркут и очень удивился, не услышав ответа. – Что, никто?
Пар спустился вниз и окутал всех.
– Как говорил мой одесский дядя Мойша: «Сэмен, вы делаете мне нервы!» – пробормотал Доцент и крикнул: – Семка, кончай чудить, ложись спать.
Самым удивительным, по мнению Серены, во всем этом светопреставлении или световом представлении, было то, что Семен послушался Серегина и скользнул с небес на свое место.
– Фу, – вытер вспотевший лоб Алекс. – Дискотека закончилась, баня началась.
– Сейчас проветрю, – пообещала Алена. – Марш спать. Ты чего стоишь?
– Нам с Серегиным на дежурство пора, – ответила Юстина. – Надеюсь, там спокойнее будет. Пошла умываться.
Серена легла, но пока Алена не пристроилась рядом, закончив проветривание, глаз не закрывала.
Визг донесся издалека. Так визжать, чтобы было слышно аж из бассейна, умела только Юстина. Она и ворвалась в спальню секунды спустя.
– Там привидение!
– Так ведь предупреждали, что оно по ночам моется, – зевая ответил Войцек.
– Оно в кипятке купается!
– У каждого свои предпочтения.
– А мне что делать?
– Умойся холодной.
– Войцек, у тебя совесть есть? Я чуть не померла с испугу, а ты равнодушный, как пень.
– Чей?
– То есть?
– Пень какого дерева?
– Тебе не все равно?
– Хватит трындеть! – разозлилась Алена. – Бери своего Серегина, пусть он тебя проводит.
– А где он?
– Под потолком поищи, – посоветовал кто-то из темноты.
– Алекс! – взвилась Юстина. – Уж от тебя никак не ожидала.
– О господи! За что караешь! – прорычал со своего места капитан Орлов. – Подожди, вместе твоего Доцента поищем. Дай обуться.
В гроте появился, заставив всех вздрогнуть, лейтенант Бережной.
– Доцент исчез, – заявил с порога он.
– Леша, тебя только со всякими глупостями недоставало, – укоризненно произнес Беркут. – Доцент минуту назад здесь был, не успел бы он исчезнуть.
– Товарищ капитан, – перешел на официальный тон обиженный Ручей, – на мониторах было замечено передвижение фигуры, видимой лишь в инфракрасном диапазоне. Сначала в бассейне. Но было приказано: наблюдать, и ничего больше. Я и не стал ему мешать купаться. Тут появляется…
– Так, а если бы я стала купаться, ты и за мной бы смотрел, – возмутилась Юстина.
– Э-э-э… В инфракрасном все равно ничего толком… – Ручей чуть задумался и ответил правдиво. – Но ты же сразу убежала, так что в точности не скажу. Не сбивай меня. После бегства курсанта Поборски привидение вылезло и исчезло. Чтобы объявиться прямо на кухне. Но там ему тоже помешали. Пришел Доцент. И почти сразу пропал.
– Доцент?
– Так точно.
– А привидение? Кисель трескает?
– Компот.
– Вам что, для хорошего привидения стакана компота жалко? – спросил, зевая, Войцек.
– Мне нет, – четко ответил лейтенант. – Я ему ни слова не сказал. Но Доцент точно пропал. Визуальный осмотр это подтвердил.
– Кто пропал? – спросили от входа.
– Доцент, – ответил Ручей с ходу, еще не разглядев вошедшего. – То есть это ты, Серегин, пропал. Или не пропал. Но с камер исчез внезапно. Когда в кухне был. Я прибежал, тебя и обычным способом не видать.
– Я умываться пошел. Мне тебя сейчас менять.
– А привидение?
– Что мне, для приличного привидения компота жалко? – спросил Серегин. – Поздоровался с ним, сам напился и пошел умыться.
– А оно? Здоровалось? – как о чем-то очень важном спросил Бережной.
