Контратака - [37]

— Но если это не родная планета халиан, — несколько растерянно спросил я, — тогда кому же она принадлежит?

— Откуда я могу знать? — раздраженно ответил Бар Кохба. — Офицер Разведки у нас ты. Ты и узнай.

— Ладно, — сказал я, — а как насчет халиан?

— Тебе нужно быть все время начеку. По поступившим сведениям на планете их осталось по крайней мере несколько тысяч.

— Хорошо, сэр. Мы будем осторожны. А как долго нам еще придется здесь торчать?

— Достаточно долго, — ответил Бар Кохба с несколько суховатым смешком. — Наша боевая группа показала себя настолько хорошо, что командование Флота поручило нам нести здесь гарнизонную службу.

И Бар Кохба отключился. Теперь наконец я мог уделить внимание моему подчиненному, продолжавшему бешено жестикулировать.

— В чем дело, Гидеон?

— Там снаружи кое-какие люди хотят с вами повидаться.

— Люди? Ты имеешь в виду настоящих людей или халиан?

— Ни то, ни другое. Иуда. Мне кажется, что это туземцы.

— Прекрасно, — ответил я. — Нам как раз не мешало бы выяснить, кому принадлежит эта планета. Я приму их сейчас же.

Гидеон кивнул. Дисциплина в наших вооруженных силах оставляла желать лучшего.

— Я провожу их. — Выражение его лица было каким-то странным, словно он пытался сдержать смех. Причину этого я понял через несколько минут, когда он ввел посетителей в комнату.

Я полагаю, что термин «люди» применим к каждому существу, способному поддерживать интеллигентную беседу. Называем же мы иногда «людьми» халиан, хотя они больше напоминают полутораметровых хорьков. Поэтому я, вероятно, не должен был удивляться, когда Гидеон ввел четырех двуногих существ под два метра ростом, облаченных в длинные одеяния, скрывавшие большую часть тела. Однако открытые участки шелушились и были покрыты перьями. Ноги напоминали когтистые птичьи лапы, а тощие, кожистые шеи венчали маленькие птичьи головки.

Так я впервые повстречался с нидийцами, как они сами себя называли, кочевыми птицечеловеками с планеты Цель. И пока другие представители рода человеческого занимались самым насущным вопросом, а именно — выясняли, где, если не здесь, может находиться родная планета халиан, я принялся очищать планету от остатков войск противника, собирать информацию и устранять трения, возникавшие между нашими войсками и туземцами.

Моя первая встреча с аборигенами, однако, казалось, не предвещала ничего плохого. Я дружески поприветствовал заявившуюся компанию, попросил принести для них кресла и предложил освежающие напитки. Необходимо было сразу взять верную ноту — я понимал, что нам понадобится помощь аборигенов, чтобы выследить и уничтожить оставшихся в живых халиан.

Но моя приветственная речь вместо того, чтобы придать беседе непринужденный характер, казалось, только вызвала в рядах гостей беспокойство. Гогоча, кудахча и тряся индюшачьими бородками, птицечеловеки принялись торопливо что-то обсуждать. Наконец они пришли к какому-то решению, и самый старший, которого позже я назвал Зимородком, поскольку его нидийское имя было абсолютно непроизносимо, выступил вперед, дважды хлопнул рудиментарными крыльями, прочистил горло и на довольно сносном английском, хотя и с заметным птичьим акцентом, произнес:

— Вы оказываете нам честь, но как хотите. Если вы желаете, чтобы мы сели, — мы сядем. Только помните, что сами мы ни о чем подобном не просили.

Я приказал Гидеону принести несколько складных стульев, полученных нами со складов Флота. Нидийцы попытались было сесть, подражая мне, но скоро стало очевидным, что их кости сочленяются не так, как у нас. Все же они умудрились пристроиться на стульях, приведя при этом свои перья в заметный беспорядок, и Зимородок снова заговорил:

— Правильно ли я понимаю, что это является своего рода унижением или подобная поза имеет какое-то иное значение?

— Это не имеет ничего общего с унижением, — ответил я. — Я приветствую вас как друзей и почетных гостей.

— Так значит, таким образом вы обращаетесь с друзьями? — спросил Зимородок. — Не хотелось бы мне увидеть, как вы поступаете с врагами.

— Там, откуда я явился, — ответил я, — приглашение сесть означает встречу на равных. Но если вам угодно, можете встать.

— Нет, нет, — возразил Зимородок. — Мы польщены тем, что вы рассматриваете нас как равных себе. Сидеть — занятие неудобное и нелепое, но что это значит по сравнению с тем уважением, которое оно выражает? — Он перевел эти слова остальным, которые дружным гоготом выразили свое полное одобрение.

— Джентльмены, — сказал я, — разрешите мне начать с того, что я весьма рад тому, что смог избавить вас и ваших сородичей от деспотического правления халиан.

— Вы зовете их так? — спросил Зимородок. — Мы называем их пануа. Или иначе «карлики, у которых слишком много зубов». Есть еще и другие названия. Да, мы хотели поблагодарить вас за это. Но вы, разумеется, знаете, что на самом деле они не совсем ушли?

— Мы позаботимся об этом, — пообещал я. — Но, разумеется, ожидаем, что вы поможете нам.

— Я не могу говорить от имени всей своей Гильдии, — ответил Зимородок. — Что же касается меня, могу вас заверить, что вы получите все почести, полагающиеся вашему положению.