Контрактер. Новая Кровь. Ассасин - [7]

— Офанареть, настоящий принц! — восторженно пискнула Машка, во все глаза глядя на императора.

— Твое эго не пошатнется даже от слаженной атаки Круга Архимагов. Я тебе поесть принесла, — обреченно протянула я захваченную еду, понимая что мы с Максимильяном под угрозой.

Машка в целом безобидна, но не в меру болтлива, энергична и сильна в магическом плане. Уже несколько раз она со злости запускала в надоедливых ухажеров полноценный огненные пульсары, что показывает высокий уровень предрасположенности к спонтанному применению волшебства. Проще говоря, прямая ей дорога в боевые маги, как ей и хочется.

— Я не принц, прекрасная леди, но для вас готов им стать, — галантно выразился Макс, ускоренными темпами глотая кашу.

— Ой, а меня Марией зовут, — отчаянно краснея представилась рыжая.

— Макс, — буркнул Величество, судорожно пытаясь проглотить все то, что успел засунуть в рот, — в вафым уфуфам.

Меня начало пробивать на смех. Наверно, это все-таки нервное, хотя и ситуация сложилась комичная. Машка, кажется, влюбилась в императора с первого взгляда и смотрит на него так же, как я чернику со взбитыми сладкими сливками или пирожные с заварным кремом (да, я страшная сластена!). Макс точно так же смотрит в свою тарелку и на отложенную подальше сумку с моими личными запасами еды. На девушку он обращает внимание лишь постольку поскольку. Даже постоянно падающей на глаза неровно остриженной челке он посвящает больше своего драгоценного внимания. Ну и я в этой картине, как пятое колесо телеги или нервная свекровь на смотринах, которой сильно не нравится будущая невестка.

— Талька, — это, я так поняла, Машка обратилась ко мне, — твой брат такой красавчик, такой благородный, милый, восхитительный….

Я закатила глаза, дожидаясь паузы в этой вдохновенной речи, а Макс даже отвлекся от еды, польщено прислушиваясь к жаркому шепоту рыжей.

— Да, я такой, — наконец самодовольно прервал Машку мой пациент.

— Маша, лучше помолчи, а то он зазнается, испортится и станет мерзким, уродливым, подлым крестьянином без определенного места жительства.

— Талиока, мне кажется, я тебя чем-то разозлил. Ну, посмотри же в мои нежные, невинные глазки, о императрица моего сердца, и прости меня, если я невольно оскорбил тебя, — патетично возвестил Макс, протягивая ко мне руку с начисто облизанной ложкой, а второй бережно прижимая обгрызенный ломоть хлеба к груди напротив сердца.

— Я не злюсь, я нервничаю. Отгадай почему, — многозначительно протянула я

Макс недоумевающее сдвинул брови, но вскоре его посетило озарение. Подмигнув мне, он жестами заверил, что все будет замечательно и, вылизав тарелку остатками хлеба, переключился на Машку. И начало их интрижки я решила не наблюдать — меня воспитывали практически как монастырскую послушницу. Я даже за парнями в бане всего один раз подглядывала, за что была нещадно порота розгами, вымоченными в отваре жгучей крапивы.

Все шло своим чередом — Машка окучивала Макса, намекая на свадебные колокола. Макс окучивал Машку, выбивая с каждым разом все больше добавки на обед, ужин, завтрак, полдник, сонник и три перекуса. Ну, можно сказать, что у этих двоих полная идиллия — он почти согласен на свадьбу, она радостно кормит его и рассказывает о том, как будет счастливо жить вместе с ним в землянке, спать на полу, доить коз и растить ораву ребятишек, иногда уходя в походы на нечисть. Мы с Максом дружно содрогались от нарисованной картины, но продолжали прикидываться неимущими.

Я, в свою очередь, окучивала Авдотия Лаврентьевича на предмет покупки девяноста процентов моих зелий за баснословную сумму. По деревенским меркам. По столичным — самое то. Купец отказываться не спешил, но обрабатывал меня на счет восьмидесяти процентной скидки на товар. Я не сдавалась, гарантируя лишь один процент, и то только как другу. Он тоже упорствовал и намекал на то, что мы — почти родственники. Я родство отрицала, упирая на тот факт, что сиротой была, сиротой осталась, сиротой и помру. Короче, скучать не приходилось.

А до столицы оставалось еще два дня пути. Привычные хмурые леса давно уже сменились бесконечными полями и лугами. Часто мы проезжали довольно богатые деревеньки и села, где чумазые ребятишки с диким визгом кидались к нам и выпрашивали леденцы и пряники, зажимая в кулачках медные монетки. Один раз, поддавшись их веселому настроению, я выкупила у одного из купцов настоящую эльфийскую шоколадку в хрустящей золотистой обертке. К сожалению, растянуть удовольствие не получилось, так как с Максом и Машей пришлось делиться. Я не жадина, но в такие моменты что-то гадкое во мне просыпается.

Мы как раз проезжали через реденький лес, по объяснением купца оставленный для императорской охоты, когда на нас напали. Целенаправленно так напали, свалив два не маленьких дуба — перед обозом и за последней телегой. Нападающие кинулись со всех сторон, по моим ощущением. Дико орущие, с обнаженными мечами, они вселили в меня такой ужас, что ноги задрожали и отказали служить. И все же что-то привело меня под повозку, где я в страхе и затаилась, понимая, что веду себя трусливо, что должна как минимум кинуться помогать раненым, а как максимум — спрятать Макса.