Контракт на рабствою. Регина - [27]

— Его охраняют мои волки, — уклончиво ответил вожак. — Ты о нем переживаешь?

— Нет! — слишком резко ответила девушка и смутилась от сочувствующего взгляда оборотня.

— Мне нравится твой новая прическа, котенок.

— Почему котенок? — спросил Дик.

— Потому что рыжая, милая и хоть без коготков, а царапаешься.

Регина уже поняла, что бороться с Мэтью бесполезно. Он и Дика называет малышом. Да и котенок звучит куда приятнее куколки, поэтому пусть будет котенок!

Дик убрал со стола грязные тарелки и водрузил большое плоское блюдо, полное маленьких разноцветных пирожных.

— Вот! — облизнулся он.

— Сладкоежка, — не удержалась Регина.

— Еще какой, — кивнул Мэтью.

— Могу я иметь хоть один недостаток! — Дик принюхался. — Кому что?

— Мне кофе, — быстро сказала Регина. Мэтью только кивнул. — И пирожных я не хочу.

Дик достал три больших чашки, больше подходящих для компота, чем для кофе, и щедро плеснул в них густой коричневый напиток. Не спрашивая, долил сливки и поставил на стол. Регине досталась черная чашка с изображением обнимающихся котят, Мэтью — с ощерившимся волком, а себе Дик взял веселую синюю с белым прыгающим зайчиком. Очень символично. Мэтью, как и Регина, пил кофе без сахара, зато Дик, не жалея, насыпал себе аж пять ложек с горкой.

— Не боишься, что слипнется? — пошутила девушка, наблюдая, как с огромной скоростью исчезают пирожные с общей тарелки.

— Мэтью не позволит. — Волк облизал пальцы и потянулся за очередной корзинкой со взбитым кремом.

— Оставь, — скомандовал Мэтью, и рука Дика замерла над тарелкой. — После съешь. Хочу чтобы ты перекинулся.

Дик медленно опустил руки на колени, затравленно глядя по сторонам.

— Пожалуйста, Мэтью, — прошептал он. — Не принуждай меня это делать здесь.

— Потом уберешь, — безжалостно припечатал вожак. — Сделай это добровольно, или я заставляю тебя.

— Нет, нет. — Дик заскулил. — Я сам!

— Что происходит? — напряглась Регина. Она поняла только одно — Мэтью заставляет Дика делать что-то ужасное.

— Хочу, чтобы ты увидела весь процесс. Дик у нас самый слабый в стае, у него трансформация происходит медленно и болезненно. Ты сможешь запомнить все в подробностях.

— Зачем? Зачем мне это? — Регине передался страх Дика, и она попыталась остановить вожака волков. Смотреть на притихшего и испуганного товарища сил не было.

— Потому что я не хочу, чтобы от этого зависела твоя жизнь, котенок! — холодно припечатал альфа. — Потому что я хочу, чтобы ты действовала, когда придет время, а не сидела в кустах, выворачивая обед. Раз мы дали тебе приют, ты должна знать, с кем тебе предстоит делить кров и постель.

— Постель? — Регина почувствовала глухую тоску и безысходность.

— Не в том смысле, — махнул рукой Мэтью. — Никто не станет тебя принуждать, но Дик боится спать один, — добро и как то очень по-человечески улыбнулся он.

— Ну, от секса я бы тоже не отказался… — Дик скосил глаза на Мэтью. — Ну можно хоть в коридоре? Я только кухню вымыл!

— Любовь к чистоте тебя погубит, малыш, — вздохнул Мэтью, но поднялся.

Они пришли в большой коридор, и Дик начал стягивать штаны. Регина, обхватив себя руками, остановилась в дверях. От дурного предчувствия ныло внизу живота, поэтому, когда на плечи опустились тяжелые горячие руки, она благодарно вздохнула и прислонилась к широкой груди Мэтью.

— Постарайся удержать обед, — шепнул на ухо волк и чуть сильнее прижал ее к себе.

Дик встал на четвереньки, светлые волосы закрывали опущенное лицо, и Регина не видела его выражения, но была уверена, что Дик не выглядит счастливым. Его тело стало мокрым, в буквальном смысле этого слова. Сквозь поры проступили капли мутной жидкости, кожа вспухла, как при ожоге, и под ней начали перекатываться валики. Дик застонал. Суставы противоестественно вывернулись, на белоснежную плитку пола упали тяжелые бледно-розовые капли, раздались щелчки, спина увеличилась в размерах, и сквозь истончившуюся кожу Регина увидела ребра. Они двигались, пытаясь принять новую форму, и это выглядело ужасно. Но ужаснее всего были звуки. Хотелось зажать уши, чтобы не слышать этого хлюпанья, треска и тихих безнадежных стонов-вскриков Дика — от высокого пронзительного визга, который не могло издать человеческое горло, до глухих низких рыданий. Накатила тошнота, и Регина попыталась отвернуться, но Мэтью не дал.

— Смотри.

Да будь ты проклят, вожак волков! Зачем заставлять смотреть, как мучается человек, от которого ты не видела ничего плохого? Бессердечная скотина!

— О боги, — бессвязно шептала Регина не в силах отвести взгляд от корчащегося на полу Дика. — О боги… боги…

Лицо Дика превратилось в оскаленный череп, из которого стремительно вырастала волчья морда. Он хрипло взвыл, и вдруг его кожа лопнула, как шкурка переспевшего арбуза, на пол и стены полетели густые капли крови, Регина зажала рот руками, сдерживая рвоту, а из лужи на полу поднимался волк с темно-рыжей мокрой шерстью. Запахло псиной. Волк энергично встряхнулся и поднял на нее звериные глаза, в которых не было ни капли узнавания. Он оскалил клыки и зарычал.

Регина попыталась попятиться, но из-за ее спины раздался низкий грозный рык. Дик упал на брюхо, жалобно заскулил и пополз к ним, оставляя после себя грязную дорожку на белом полу.