Контракт на рабство. Рэй (слэш версия «Контракт на рабствою. Регина») - [74]

— Ну спасибо, — буркнул Рэй. Ему очень не понравилось сравнение с тряпкой, но… на правду не обижаются. — Дадите мне пистолет?

— А где твой?

— Какой?

— Тот, из которого ты застрелил крысолюда.

И об этом знает.

— Без понятия. Мэтью у меня его забрал.

— Скажи, пусть вернет. Я не имею права снабжать гражданских оружием. Поэтому держи это.

Он открыл отсек для перчаток и вытащил кожаный футляр. Рэй развернул мягкую кожу. Осиновый кол с посеребренным навершием и знак Единого на цепочке.

— Бей в сердце.

— Спасибо. — Рэй надел на шею знак и спрятал его под рубашку.

Небольшой одноэтажный домик был скрыт за густыми старыми деревьями. Казак проехал по гравийной дорожке к входу и, приказав Рэю сидеть в машине, отправился на обход, предварительно расстегнув кобуру. Он обошел дом, заглянул в окна и только после этого махнул рукой.

Они вошли в квадратный коридор, оттуда — в большой просторный холл, обставленный с изысканной роскошью прошлого столетья. Светлая кухня — очень современная, чистая, уютная, — уборная и две спальни — вот и весь домик. В одной из спален стояла огромная кровать под старомодным балдахином, а вот во второй…

Небольшая комната без окон, с затянутыми черным шелком стенами, освещалась свечами. Посреди нее на резной подставке стоял черный лаковый гроб…

Глава 19

Казак резко оттолкнул Рэя себе за спину, моментально выхватил пистолет и осторожно сдвинул крышку гроба.

Рэй напрягся. Если это Лоренцо… то он убьет его.

— Пусто.

Казак сунул пистолет в кобуру и серьезно произнес:

— Думаю, он просто обозначил свое место, когда покупал для тебя этот домик.

— Я малодушная, трусливая гадина, — со злостью произнес Рэй. — Я позволил им убить Лоренцо. Не потому что хотел мести, а потому что струсил.

— Струсил? — Казак внимательно смотрел на него, и что-то в его взгляде напоминало Влада — такой же чуть усталый, но живой и заинтересованный взгляд.

— Да, — процедил Рэй, злясь на самого себя. — Я давно уже прекратил ненавидеть Лоренцо. Да, я помню, что он со мной сделал, помню его клыки на своей шее, вряд ли смогу забыть, но… Понимаешь, он оказался очень интересным существом. С ним было интересно разговаривать, он вел себя безукоризненно, и я… Я понял, что не хочу его ненавидеть. Но это неправильно. Нельзя прощать насилие. Нельзя. Меня учили другому.

— Твой отец изменял матери?

Рэй кивнул. Эту тему в семье никогда не обсуждали, это было между двумя взрослыми, между любимым отцом и не менее любимой матерью. Табу. Они все делали вид, что проблемы не существует.

— Это случилось еще до рождения сестры. Отец потом просил прощения и у матери, и у меня. Я мало что понимал. Мама его простила. Она так сказала, но никогда не забывала этого. Всегда внушала нам с сестрой, что нельзя прощать. Что она сделала это только из-за детей, но счастья ей это не принесло. Нельзя. Нельзя прощать…

— И ты…

— Я никогда не забуду прошлого, но ненавидеть Лоренцо больше не могу. Однако я позволил им убить Лоренцо, чтобы никто не смог заподозрить меня в слабости. В том, что я простил насильника, — с горечью закончил Рэй. — Чужое мнение оказалось для меня важнее собственных чувств. Собственных убеждений. Я оказался не готов к самостоятельной жизни.

— Ты просто взрослеешь.

— Угу. Слабое утешение для моей совести.

— Уж не считаешь ли ты, что ты — единственный, кто предавал себя? Я тоже когда-то совершил ошибку. Самоуверенно пошел на вампира, убить которого мне было не по силам. И струсил… — Казак достал сигарету. Закурил. — Нет, я не испугался смерти, я испугался того, что он может со мной сделать, превратив в такого, как он сам. Я никогда не хотел быть вампиром, Рэй.

— И что случилось? — шепотом спросил парень.

— Он предложил мне больше, и я согласился. Согласился, чтобы только не становиться таким, как те, кого я убивал десятки лет… С тех пор я не истребитель, а простой полицейский.

— Вы жалели о том, что согласились?

— Нет. Ни разу. Но я постоянно жалею о том, что не пустил себе пулю в лоб, когда он меня прижал.

Рэй кивнул. Он понимал. И Казак его понимал. Что-то невидимое связало их после этого разговора. Тайны, которые так сложно поведать близким, но которые просто необходимо иногда проговорить вслух. И Рэй был благодарен усталому полицейскому за доверие и за то, что он понял и не стал утешать.

— Спасибо.

— Береги себя, Рэй.

Казак ушел. Рэй запер за ним дверь, задернул шторы и еще раз обошел дом, заглянул в шкафы, полные одежды. Вся его размера.

— Вот гад, — беззлобно ругнулся он, но теплые кожаные тапочки все же с удовольствием обул.

В ванной лежали полотенца, в холодильнике стояли лотки с едой. Даже кофе был. Ну как можно злиться на этого мертвяка? И все равно…

Солнце уже клонилось к горизонту, и Рэй меланхолично подумал, что следует съездить на работу. Сварил кофе, соорудил бутерброд и пустил в ванну воду, когда раздался стук в дверь. Это было так неожиданно, что Рэй дернулся. Кроме Мэтью и Казака, никто не должен знать про это место.

На пороге стоял Дик с абсолютно пустыми глазами.

— Привет, Лис, — произнес он. — Можно нам войти? Мне и моему другу.

— Воображаемому? — Рэй посмотрел вокруг. Никого нет. Обкурился, что ли? — Заходите.