Контрабандисты во времени - [60]

– Идиот! – воскликнул Андреас Везалий, – мы теперь из-за тебя потеряли сердце, а мы его хотели самым тщательнейшим образом препарировать. Теперь этого ждать по твоей милости целый год! Тебя надо проучить…

– Заткнись, щенок! – рявкнул Парацельс, – скажи своему другу спасибо. Сборище неблагодарных дураков. Попробуй меня проучить!

Это прозвучал вызов. В мгновение ока все скелеты в нишах лишились своих больших берцовых, бедренных и плечевых костей. Кое у кого в руках, как гранаты белели два черепа. Две группы вооруженные костями заняли позиции с двух сторон стола. Почти в полной тишине, нарушаемой лишь бесцеремонным чавканьем и урчанием Тибальда, они стояли друг перед другом, как на предварительном перед боксерской схваткой «поединке взглядов», сверля противника ненавистным взором.

– Побереги в бою свое прекрасное лицо, мой ангел, я хочу написать твой незабываемый лик, – прошептал Леонардо да Винчи, ласково щипая за попу Андреаса Везалия.

Обе группы с безумным криком бросились друг на друга.

– Давайте парни, веселее! Задайте жару этим выскочкам! – подбадривал Парацельс своих последователей, восседая на кресле, как полководец.

Демьян, к сожалению, оказался не таким расторопным, поэтому не успел вооружиться увесистой костью. Видя, как обе группы сошлись в непримиримом бою, он решил сбить Парацельса с его стратегически выгодной возвышенности, запустив в него подходящий снаряд. Демьян выхватил из кипящего котла череп, несколько раз подбросил его на руках, как горячую картошку и на распев со словами: «Артиллериста-а-ам Ста-а-а-лин дал приказ!» – швырнул его в Парацельса, угодив ему прямо в лоб.

Тот, получив сокрушительный удар, ругаясь, на чем Свет стоит, рухнул со своего кресла. Но не так-то просто повергнуть закаленного в студенческих схватках средневековых школяров Теофраста. Он вскочил на ноги, оторвал от скелета в нише последнюю руку, состоящую из плечевой и локтевой кости, запрыгнул на стол, на котором лежало тело несчастного Тиля и начал махать ею, как нунчаками, известным оружием японских каратистов. Демьян оказался перед ним совсем беззащитным. На помощь ему пришел Андреас Везалий. Он протянул ему хорошую берцовую кость.

– Держи учитель! – крикнул он и бросился в гущу схватки, работая кулаками и ногами.

Демьян и Парацельс скрестили кости. Причем через какое-то время Демьян пропустил несколько хлестких ударов по шее и по спине, но изловчился, и огрел Парацельса берцовой костью по голове. Отчего она с хрустом разлетелась, рассыпавшись, на куски. Тот в очередной раз упал, но лежа на спине, схватил с пола лежащую рядом тяжелую медную кружку и запустил ею в Демьяна. Удар пришелся прямо в нос. У него, как это принято говорить «посыпались искры из глаз», на мгновение потемнело, а затем хлынула кровь из носа. Демьян упал на четвереньки, поскуливая и зажимая разбитый нос, решил незаметно отползти куда-нибудь в сторону, тем самым позорно, как последний трус, покинуть поле жаркой битвы.

А она была в самом разгаре.

Вокруг слышались крики, сопение, ругань, удары и треск сухих костей. Кому-то вырвали часть бороды, и победитель размахивал клоком волос, демонстрируя всем свой трофей. А кто-то, поваленный на пол, по-собачьи пытался прокусить обидчику ногу, чем вызвал уважительное урчание Тибальда. Черные мантии уже давно превратились в рваные лохмотья. Часть из них валялись на полу. То и дело кто-то из ученых мужей, бьющихся за научную истину, получал хлюпающий удар в нос или шлепающий удар в глаз. И вот среди этого гвалта раздался громкий крик.

– Где труп?!

Схватка мгновенно остановилась, потеря объекта исследований стала бы наихудшим итогом битвы для всех. Все ученые мужи тяжело дыша, отирая кровавые подтеки из разбитых носов и разлепляя заплывшие от точных ударов подбитые глаза, молча уставились на пустой стол, на котором только что лежало тело Тиля. На всех лицах застыло недоумение и удивление. Трупа не было. Все проследили взглядом за осклизлой дорожкой, тянущейся за потайную дверь.

– Что за дьявольские козни? – пробормотал мастер Жиль и перекрестился, – клянусь девственностью святой девы Таисии Египетской Фиваидской, он был мертв! Я сам его вешал… А это дело профессиональной чести палача.

Ученые мужи, медленно перехватив уцелевшие кости, двинулись, молясь и крестясь к потайному входу.

За дверью лежал труп бедняги Тиля, его тащил в укромное место, чтобы всласть попировать, Тибальд. Они как раз его застали, когда он, упираясь всеми четырьмя лапами, тащил тело по каменному полу. Могучая псина, размерами с хорошего тигра, злобно зарычала, чуя, что сейчас придется биться за свою добычу.

– Плохая собака! – вперед вышел Оле Ворм, – ты уже получил сегодня свою вкусняшку! С тебя хватит, плохая собака!

Видя, что хозяин им не доволен, и главное, что численный перевес на стороне людей, Тибальд обиженно проскулил, выпустил из захвата мощных челюстей ногу мертвеца и, понурившись, отошел в сторону.

– Вот сейчас ты хорошая собака! – продолжал Оле Ворм, – господа, забирайте тело.

Останки Тиля торжественно водрузили на место, но последние силы необходимые для продолжения научных изысканий отняла битва за Истину, похмелье и усталость от отсутствия сна.