– Олаф сначала согласуй всё с Мельбардом и Решетниковым. Подпиши документы и дальше внимательно смотрите за качеством погружаемого товара. Особенно чтобы соль была сухая. В порту сход на берег для экипажа запретить. Потом идёшь в Испанию к Хуану де ла Сиерва. Скажешь, что как только будет возможность, я к нему прибуду. Есть что обсудить. И ещё готовься после этого рейса сдать "Огни Смирны" своему земляку Хансену. Ты мне будешь нужен в другом месте.
– А можно я тогда недолго домой съезжу? – не смело огромный датчанин. Мне смешно смотреть, как такой огромный мужик стесняется. Вообще у меня такое чувство, что он меня боится.
– Небось, опять своих земляков мне привезешь? Ладно. Можешь поехать на месяц. Земляков вези не больше десяти. И то если это будут хорошие механики, электрики, токари и штурмана. Других не вези. Меня и так достали, чтобы брал на работу только французских подданных – показываю ладонью на шею. – Зарплату и свою долю за рейс возьмешь с продажи товара.
– Ты знаешь, меня заставляют строить новое здание банка с большими подвалами и крымский ракушечник тут не подойдёт – жалуется мне Москатов. Вот уж с кем я всегда могу найти общий язык, так это с ним.
– Слушай, только не тебе жаловаться. Мало что тебе все сливки с рейсов перепадают, так ещё и мои моряки тут у тебя гуляют, не считаясь с деньгами – улыбаюсь я. Нет-нет дополнительно разжалобить меня ему не получиться.
– А кто мне Гречко навязал с его батальоном?
– А сколько мелкой контрабанды мои парни тащат… и кажется мне, что это твои люди у них скупают.
Москатов вздыхает и пьет вино, показывая, как он опечален. Артист.
– Давай Пётр Григорьевич подведём баланс. Да и мой вагон чтобы никто не вздумал брать. Как и те бронированные для охраны – строго смотрю на руководителя Таганрога и подвигаю к себе документы, отставляя в сторону посуду. К сожалению каюты этих на пароходиках очень маленькие.
Наконец через два дня перегрузив сначала с грузовых вагонов на баржу, а потом на "Одиссей" весь свой груз для Франции мы вышли в море. Надеюсь, что за "старые" вещи для моего домуса Мишель Мареном с меня много не сдерёт. Придётся как-то договариваться.
– Теперь стоит подвести итоги довольно напряжённого рейса… рейсов – бормочу себе под нос, попивая кофе. По наличным деньгам, если не считать драгоценные камни, слабовато. Зато я набрал очень прилично первоклассных вещей для своего домуса и ресторана. Везу меха, которые Ламанова превратит в отличные изделия. Практически, хоть и обманом, создал факторию в Таганроге. Хотя тут мне не раз ещё напомнят. Главное направил как политику, так и экономическую деятельность немного в другую сторону. Половина пароходов СССР, которые раньше обслуживали интересы Форда, сейчас заняты другим. 1929 год последний урожайный год перед неурожаями и голодом. Заронил опасение в разговоре со Сталиным и начато строительство южного канала. Подводим итог. В общем, сделано ни так уж и мало. Разве что ещё и политический кризис не без моей помощи, разразился во Франции. Ну и контракт с Рено конечно.
Конец четвёртой книги.
