Контактная лингвистика - [32]

М. Чернышева считает, что семантическое «поведение» новой лексики зависит от времени функционирования ее в новом языке. Все слова, попадая из исходного языка в язык заимствующий, проходят первый этап – проникновения. На этом этапе слова еще связаны с той действительностью, которая их породила. Постепенно слово иностранного языка приживается, его внешняя форма приобретает устойчивый вид, происходит адаптация слова по нормам заимствующего языка. Это период заимствования, или вхождения в язык, когда еще заметно сильное семантическое влияние языка-источника. Последний этап проникновения иностранной лексики в заимствующий язык – укоренение. Слово включается в полноценную жизнь: может обрастать однокоренными словами, образовывать аббревиатуры, приобретать новые оттенки значений и т. д. [Чернышева 2000].

В связи с увеличением числа новых заимствований усложняются семантические отношения между близкими по значению исконными и новыми иноязычными лексемами. Происходит дифференциация значений иноязычного и исконного слов, распределение членов таких рядов по сферам деятельности или сферам общения.

Чаще всего иноязычное слово заимствуется в одном из своих значений, реже в двух или более значениях. Если это происходит, то «заимствование при перенесении сохраняет большинство своих значений, но случается, что оно приобретает иное значение, и его семантическое поле значительно расширяется» [Dumont, Maurer 1995].

Значения заимствований и их иноязычных прототипов могут быть как сходны, так и существенно различны. Причем семантические различия с прототипами наблюдаются не только у слов, длительно функционирующих в воспринимающем языке, но и у инноваций иноязычного происхождения [Ильина, Сычева, 1998].

Представляется возможным говорить о том, что семантическая адаптация слова в первую очередь свидетельствует о том, что слово действительно ассимилировалось в языке-реципиенте.

После того как заимствованное слово вошло в язык, оно начинает жить своей жизнью, независимой, как правило, от жизни его прототипа в языке-источнике. Его звуковой облик еще больше приближается к структурам, типичным для данного языка. Заимствованное слово может подвергаться новым грамматическим преобразованиям, устраняющим черты чуждости; оно обрастает производными от него словами, претерпевает семантические изменения наравне с исконными словами и может получить совсем новое значение.

На фоне освоенной иноязычной лексики выделяются так называемые экзотизмы и варваризмы. Экзотизмы – это заимствованные слова, в значении которых выражаются отличительные черты общественной жизни, быта и нравов того или иного народа. Такие слова используются в научной, публицистической и художественной литературе при описании жизни того народа, который их создал [Алефиренко 2004: 241]. Экзотизмы не имеют синонимов в принимающем языке, поэтому обращение к ним при описании национальной специфики продиктовано необходимостью.

В другую группу выделяются варваризмы – иноязычная лексика, сохранившая все свойства языка-источника (часто даже иноязычную графику). Иначе говоря, это неассимилированные заимствования. Исходя из изложенных выше определений экзотизмов и варваризмов, представляется необходимым отметить, что эти понятия неразрывно связаны с понятием ксенизма. Термин «ксенизм» означает «чужое слово», употребление которого сопровождается металингвистическим знаком, как то дескриптивной парафразой или сноской внизу страницы, если речь идет о написанном тексте [Guilbert 1975: 96–98]. Л. Деруа представляет ксенизмы и собственно заимствования как две категории заимствования. Основное различие между ними состоит в том, что ксенизмы – слова чужого языка, иногда цитируемые, а собственно заимствования – окончательно ассимилировавшиеся слова. Невозможно, по мнению исследователя, провести четкую границу между этими двумя категориями. Существует «некоторый континуум между ксенизмами, не поддающимися ассимиляции и сохраняющими вид чужих слов, и словами, окончательно адаптировавшимися, т. е. настоящими заимствованиями» [Deroy 1956: 224].

Среди заимствованной лексики выделяется особый класс так называемых интернационализмов. Усиливающаяся тенденция глобализации многих сторон жизни и овладение все возрастающим количеством людей языками глобального общения способствуют увеличению числа интернационализмов и, следовательно, повышению интереса к интернациональной лексике со стороны лингвистов.

Тем не менее при равнозначной актуальности для языкознания заимствование и интернационализация лексики имеют разную степень разработанности. По мнению А.Э. Рыцаревой, явление лексической интернационализации до сих пор не оформилось в самостоятельное направление [Рыцарева2002: 3].

В современной лингвистике под интернационализмами понимаются слова, совпадающие по своей внешней форме (с учетом закономерных соответствий звуков и графических единиц конкретных языков) с полно или частично совпадающим смыслом, выражающие понятия международного характера из области науки и техники, политики, культуры, искусства и функционирующие в разных, прежде всего неродственных языках [Бельчиков 1990: 197].