Контакт первой степени тяжести - [11]
Жена Юрана была уже в постели. С книгой. Читала что-то про любовь. Вся в бигудях.
– Вот, Катя, – сказал ей Юран с порога. – Это мой друг Борька Тренихин, помнишь, рассказывал про него? Таланта – немерено в нем. Великий художник, ей-богу! Потрахать тебя он пришел. А я уж потом. Рекомендую!
Меньше чем через полчаса обоих увезла спецпсихоперевозка: МЧС тогда еще не было.
…Впаяли бы им, конечно, двести шестую, часть вторая – злостное хулиганство, и сидеть бы им пару лет где-нибудь в исконно барачных районах. Однако один из самых-самых секретарей СХ позвонил куда надо, решительно заступился. Да и то – не то чтоб он добрый такой был, секретарь, а просто как раз тогда на Тренихина западники первый глаз положили.
Но пару– то недель Борька с Юраном успел все-таки, конечно, отсидеть – в отдельной камере проветриваясь в ожидании суда. Никто не знал, где он, куда с Юраном вдруг исчез, почему курсовые оба не сдают, на семинары по истории КПСС не ходят. Да никому особенно-то, впрочем, и дела-то до них не было.
Пока вдруг из Сорбонны хрен какой-то там с горы не залетел в СХ: а где ваш этот, молодой – Трэ-ни-хин?…Как – исчез?!
За пару дней нашли…
Катька с Юраном развелись, конечно, сразу же. Юран сам после этого, потом уж, через полгода, весной, совсем уже крепко запил, покатился. Работать вообще прекратил. Месяцами карандаш в руки не брал. А года еще через два бросился под маневровый у Северянина.
Белов очнулся, стряхивая с себя туман воспоминаний… Господи, жизнь промелькнула как сон. Что я вдруг вспомнил, зачем? Нет-нет! Следователю это рассказывать? Полная чушь! Это ему знать совсем не обязательно. Он не поймет. Или поймет неверно, не так. Что будто я Бориса хочу опорочить… А Борька, несмотря на все истории, человек был, с большой буквы! Был?!
Да, так! В сознание уже успело внедриться прошедшее время. «Л» – суффикс прошедшего времени. Был…
Да ну, ерунда! Борис жив, несомненно…
– Я вас третий раз спрашиваю: деньги какие были у вас? Именно баксы? – донесся до Белова раздраженный голос следователя.
– Да нет же, баксов было – чуть… Одни рубли. – Очнувшись окончательно, Белов врубился наконец в прерванную «беседу»: – Да, в основном рубли. Когда я сказал «триста баксов», я вам о сумме говорил. Эквивалент. Какой дурак потащит баксы в глушь? Народишко там и рублей полгода уж не видел – зарплату не платили с мая… Правителям-то нашим все недосуг…
– Вы не пылили в поезде? Мошною не трясли?
– Нет. Выпили, после чего почти сразу легли спать.
– Без посторонних?
– С посторонними. Мужик к нам привязался какой-то, сразу почти после Буя. Ну, мы с ним крякнули легонько. А через час, ну, максимум, через час тридцать он сошел. А мы завалились спать с Борькой. И до Москвы продрыхли.
– Что за мужик был? Опишите его.
– Простейший. Работяга. Сцепщик. Или стрелочник. С работой в провинции плохо же. Ну вот. Он рассказал, что живет в какой-то деревне между Буем и Ярославлем. Работать ездит в Буй. По полтора часа в один конец. Он ехал как раз со смены. Домой к себе. Мы с ним случайно разговорились, зацепились языками, что называется.
– Так, значит, вы с ним познакомились?
– Нет-нет! «Познакомились» – это слишком. Он к нам вперся, буквально вломился в купе. А затем уж и в души влез. Пьяноватый слегка, причем, как мне показалось, на старые дрожжи. Принял, видно, после смены – со своими-то, в Буе. Не хватило, как водится. Ну и привязался к нам.
– Вы ехали в плацкартном?
– Нет, в СВ мы ехали.
– А как в СВ привяжешься? У вас что – дверь открыта, что ли, была?
– Нет, дверь была закрыта. И даже заперта, по-моему.
– А как же так тогда?
– Сейчас, минуточку… – Белов напрягся, вспоминая. – Как он возник, вошел? Ага! – он вспомнил наконец. – Ну да, конечно! Мы сели, постелились сразу, как поехали, решили спать залечь; день был тяжелый, автобус, очереди в Буе в кассы – шестнадцать часов круговерти… На ногах. Только постелились, я уже на обоих рукавах штормовки пуговицы расстегнул, как сейчас помню – начал раздеваться. И тут нам в дверь: тук-тук…
– Кто там? – спросил Борька Тренихин, уже скинувший кроссовки и вот-вот собравшийся лечь.
– Это я, Сенька-поп, – не без юмора ответил бас из-за двери.
– Зачем пришел? – подыгрывая, в тон, спросил неугомонный Борька, и Белову тут же показалось, что Борька в Буе успел перехватить пивка, пока он, Белов, брал билеты до Москвы.
– За красками! – продолжил старинную детскую присказку басовитый голос из-за двери.
– Свои! – решил Борис и, закинув этюдник на багажную полку, отпер дверь.
Однако вместо своего брата живописца в дверном проеме вдруг возник кряжистый мужик лет пятидесяти: косая сажень в плечах, в замасленной спецовке, оранжевая безрукавка путейцев, небрит пару недель, а может быть, и бородат – сказать трудно…
Но главное, что поразило Белова – это его глаза: голубые, бесконечно добрые лучистые глаза на загорелом, смятом морщинами красном испитом лице. Глаза были добрые, но – как это часто бывает – одновременно еще и страдающие…
– Налейте полстакана, мужики. Бога ради. Умираю.
Мужик протянул в купе руку с пустой кружкой. Рука была таких размеров, что эмалированная кружка – армейский стандарт, триста пятьдесят грамм – казалась в его руке кукольной, детской…
Грозные тумены Батыя, разорив пол-Руси, катятся на север. Кто не преклонит колен перед ними, тот станет пищей для воронья. Вот уже каких-то двести верст осталось до новгородских сокровищ.Да только не подозревают монголо-татарские завоеватели, что ученые из российского ВПК случайно забросили в тринадцатый век старшего лейтенанта спецвойск Николая Аверьянова. А он, между прочим, не давал подписки о невмешательстве в исторический процесс…
Куда катится этот мир? Наверное, мало кто из нас ни разу в жизни не задавал себе подобного вопроса.Но тревожиться совершенно не о чем: судьба мировой истории находится в заботливых руках.Капитан спецназа Николай Аверьянов, известный некоторым по роману «На пути Орды», получает задание хроноразведки России: обеспечить успешное освоение викингами Нового Света в 985 году н. э. Тем самым он предотвратит открытие Колумбом Америки в конце пятнадцатого века. Развитие США будет направлено в иное русло, более благоприятное для земной цивилизации и некоторых физических лиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
Мафия бессмертна, потому что жестока. Так что наступивший ей на хвост майор милиции Сарычев приговорен — его с иезуитской изощренностью заражают СПИДом, обрекая на позор, крушение карьеры и в конечном счете на смерть. Однако неисповедимы пути господни. Волею обстоятельств смертельный вирус активизирует у Сарычева генную память. И теперь в этом мире у него нет ничего кроме чести воина, несгибаемого духа и бесценного наследия своих родичей — предков. Среди которых были и волхвы, и ратники, и одесские уркаганы…