Контакт - [28]

— Сейчас! — с готовностью отозвался Дэн и вцепился в ближайшие щиколотки, показавшиеся ему принадлежащими одному человеку. К несчастью, его ввели в заблуждение форменные ботинки охранников, и вскоре он барахтался в общей куче.

— А вы-таки неглупый человек, — наклонился к Алану Крейг. Тут же его потянул за рукав Паркинс:

— Вам не кажется, что с этим безобразием пора кончать?

— Ну и что вы предлагаете? — дернул головой Крейг. Паркинс усмехнулся. Руководство — это хорошее дело, но совершить что-либо собственными силами — ему это показалось едва ли не забавным. Да, Босс оценит…

Паркинс с вежливой улыбкой подошел к куче-малой и сделал то, что не удалось Бриджвуду: подхватил уже отлетевший в сторону пистолет.

— Всем встать! Стреляю, — ему понравился собственный голос, произносящий эти слова.

Со вздохами, стонами и скрежетом зубов куча начала расползаться. Привстал и тут же согнулся пополам от боли в животе Норт, поднялся, зажимая кровоточащий нос, Мортимер, с громким стоном пополз на четвереньках и уткнулся Росе в колени Бриджвуд. Сел, громко сопя, Хоувер — он выглядел немного целее остальных. Засиял подбитым глазом Энрико, Ник тихо застонал, но остался лежать в двух шагах от Вильямса и Варковски. Последние встали дружно; лицо Вильямса было мокрым от пота, но Варковски… поверить в это было сложно, но стоило ему отряхнуться — он снова стал как новенький.

— Спасибо, — чуть охрипшим голосом проговорил он, забирая у Паркинса пистолет. Пистолет был обычный пулевой — в тонком механизме лазера что-то испортилось после перестрелки с охранниками.

Именно в этот момент Цецилия снова завопила. Она смотрела в дальний конец коридора. Вслед за ней обернулись и остальные.

В конце коридора сидел Чужой, явно не собираясь нападать, — просто сидел и смотрел. И Крейгу вдруг показалось, что даже на расстоянии можно почувствовать его удивление.

34

«Никогда не думал, что бывают такие странные существа, размышлял Сонный, удирая по коридору. — Одно хорошо — оружие они поуничтожали. Уже легче. Но с другой стороны, хорошего в этом мало: значит, ловушки тут на каждом шагу. Иначе в их действиях нет никакой логики… Или ее действительно нет? Вдруг здесь двуногие находятся на очень низком уровне развития и только пользуются достижениями цивилизации настоящих? К тому же здесь, похоже, собрались одни самцы: самки никогда не бывают такими агрессивными даже у малоразвитых видов…»

Ноги принесли Сонного в странный отсек. Он вспомнил, что в похожем он некогда обнаружил ту быстропортящуюся еду, которая помогла ему немного продержаться. В помещении было холодно. Настороженно косясь в сторону двери — нет ли там подозрительного движения, — Соня подкрался к одной из составляющих стену металлических плит со скобками посередине и поддел одну из скобок. Плита — она оказалась дверцей ящика, наполненного холодом — поддалась с трудом. Тающий в воздухе ледяной пар поднялся оттуда, Сонный тронул иней лапой — и тут же отдернул; ощущение было такое, словно в лапу вонзилось несколько иголочек.

«Ну и дела!» — удивился он и принялся открывать все ящики подряд. Они были очень похожи и различались только содержимым.

Ничего даже отдаленно похожего на инструменты, могущие пригодиться для постройки передатчика, обнаружить тут не удалось, и вскоре Соня потерял к ящикам всякий интерес.

Зато раненое щупальце после прикосновения к странному инею удобно занемело — им можно было теперь пользоваться, как бесчувственным, но управляемым протезом. Вообще, холод хорошо снимал все еще таящиеся в теле остатки боли.

В какой-то момент Соне показалось заманчивым заблокировать дверь и вздремнуть тут, посреди еды, но снова он с негодованием прогнал предательскую мысль. Одно дело — запомнить дорогу сюда, чтобы потом ею пользоваться, и совсем другое — играть на руку врагам, оставаясь в помещении с одним-единственным выходом.

Нехотя Соня побрел вдоль стены. Дверь с противоположной стороны коридора ненадолго привлекла его внимание, он заглянул в нее, миновал небольшой переходик — и отпрянул: он сам пришел в свою «камеру пыток». Воспоминание вернулось вместе с болью — пусть даже с тенью той боли, что ему пришлось пережить, — но этого оказалось достаточно, чтобы заставить его броситься куда глаза глядят…

35

Марта скулила, тихо съежившись на кровати. Ей было страшно. Она не помнила, почему боится, но противный страх щекотал ее оплывшую жиром спину, трогал волосы и гладил по ногам. Деться от него было некуда.

Время от времени она приоткрывала глаза, но тут же закрывала их снова: вид стен лазарета вызывал у нее тошноту.

«Предатель» Бергман ей не помогал. Марте было обидно думать об этом — но он все равно постоянно пропадал где-то в другой комнате и лишь изредка заглядывал к ней, оставляя ее вновь наедине со страхом, заставляющим корчиться и натягивать одеяло на голову.

— Ну, как мы себя чувствуем? — раздался знакомый голос.

В ответ Марта застонала.

— Я боюсь… Мне страшно…

— Не беспокойтесь, здесь вы находитесь в полной безопасности: стены не пробиваются даже бронебойными пулями с близкого расстояния, да и через дверь ему не удастся войти.