Консультант - [11]

Я помню, что хотел что-то ответить, но, когда мне все же удалось собраться с мыслями, я понял, что нахожусь в гостиничном номере. Я был будто одержим. Девушка повторила, что переживать не стоит. Я ответил, что не нервничаю, хотя понимал, что это ничего не изменит. У меня кружилась голова, и казалось, будто я стою обнаженный посреди шестнадцатиполосного шоссе, глядя на проносящиеся мимо машины и удовлетворяя себя. Они неслись с огромной скоростью. Кончить я тогда так и не смог.

На полученной от Черного Костюма визитке был лишь номер телефона. Ни должности, ни названия компании, ни даже его имени там написано не было. Если бы не номер телефона, напечатанный серебристыми чернилами, выделявшимися на черном фоне визитной карточки, я бы принял ее за обложку блокнота. Он дал мне время подумать, хотя, если честно, размышлять было не о чем. Оно пригодилось мне лишь для того, чтобы преодолеть свой страх. Я уже отчетливо представлял, что отвечу: «Полный вперед, ура!» Вполне естественно, что сначала я испугался, ведь ситуация больше походила на розыгрыш. Теперь-то я понимаю, что значило его предложение, но тогда я был наивен и не принял его всерьез. Я не знал, чем мне придется заниматься, как и не знал, что этот выбор разделит мою жизнь на «до» и «после». Должно быть, именно тот момент стал для меня решающим. Конечно, после мне часто приходилось делать выбор, но я всегда понимал, каковы будут последствия.

Мне понадобилось три дня, чтобы разобраться в себе и справиться со страхом. Компания тоже воспользовалась этим временем, чтобы составить обо мне мнение. Сейчас мне даже любопытно, было ли оно положительным или отрицательным.

Кондо

Ровно неделю спустя я оказался в маленькой квартирке в Канвондо, где меня разместили, чтобы я мог начать писать. Она находилась в неказистом здании, одиноко возвышавшемся у пустой автомобильной парковки. Вероятно, изначально оно задумывалось не как кондоминиум[8], а напоминало туристический отель или гостиницу, но, по всей видимости, когда в середине девяностых кондо вдруг стали популярны, его превратили в один из них. Внутри все было почти новым, кроме ковра и светильников, которые выглядели слегка потрепанными.

Когда я приехал, Черный Костюм сказал, что времени практически нет и нужно срочно начинать писать. Если бы он меня не торопил, я бы, может, и не оказался тогда в полном одиночестве в жуткой квартире в лучших традициях фильмов ужасов.

«Как? Прямо сейчас?» — уже хотел спросить я и пояснить, что это довольно непросто, но он вдруг вручил мне чек.

Все было ясно лишь из названия указанной в нем валюты, но, пока я с удивлением подсчитывал количество нулей, он пояснил, что это задаток за первую книгу. Затем он добавил, что от меня требуется написать целый ряд романов, и, хотя я продолжал озадаченно хлопать глазами, он этого словно не замечал.

— Но такая солидная сумма…

Мне вдруг захотелось в туалет. Увидев мое выражение лица, он усмехнулся и сказал:

— Ты, похоже, боишься, что роман ожидает провал, но тебе не о чем волноваться.

— Да ну?

— Я лишь прошу его качественно структурировать.

— То есть?..

— Команда планирования предоставит тебе весь материал: персонажей, основные повороты сюжета. Тебе останется лишь развивать идею. Напрягаться совершенно не придется.

Он сделал акцент на слове «совершенно». Настроение у меня, если честно, было так себе. Я чувствовал себя рыбой, попавшейся на крючок. К тому же мне казалось, что он ведет себя чересчур снисходительно. С другой стороны, это будто придавало мне уверенности. Я начинал понимать, что нужно издательству и почему там хотели, чтобы эту серию романов написал именно я. Идиоты из отдела планирования, считающие себя умнее всех, полагали, что детективные романы вскоре вызовут бешеный ажиотаж, и потому искали того, кто напишет им кучу книг по низкой цене — то есть меня. Но, как в дешевых пищевых добавках нет и следа витамина С, так и у меня не было ни писательского самосознания, ни литературного честолюбия, ни гордости творца. Мне вдруг подумалось, что указанная на чеке сумма слишком велика для тех, кто хочет сэкономить, но уточнять я не стал. Я не знал, да и не хотел знать, сколько тогда платили писателям. Пусть мало, — главное, чтобы не поддельными купюрами.

Я поспешил в банк. Деньги оказались настоящими. Сомнения улетучились. Я понимал, что, раз я получил гонорар, нужно браться за дело. Помню, собирая вещи, я даже напевал себе под нос. В баре мне казалось, что я стою голым посреди шестнадцатиполосного шоссе, но теперь я представлял, будто мчусь по нему на дорогом «Порше».

Когда на следующий день я приехал в кондо, то на мгновение испытал сожаление и подумал, что не стоило в это ввязываться. При взгляде на кондоминиум у меня вырвался короткий тяжелый вздох, и я подумал: «Что-то тут нечисто». Стоянка была абсолютно пуста, а здание выглядело так, будто его только что достроили или вот-вот собираются снести. И внутри, и снаружи старое так перемешали с новым, что угадать, какой эту постройку задумали изначально, было невозможно.

Стены коридора, где пол устилал толстый темно-синий ковер, в котором, казалось, можно увязнуть, были оклеены фиолетовыми обоями. О дизайне интерьера тут, видимо, не слышали. Стойка регистрации в вестибюле выглядела до странности современной, но около нее стоял весьма старомодный диван. В это трудно поверить, но все отлично сочеталось. В комнатах так же. Смесь старого и нового в этих интерьерах наводила на мысли о скрещивании разных плодовых деревьев. Портье на мой вопрос коротко ответил, что в межсезонье здесь всегда так. Я попытался расспросить его еще, но он отвечал одинаково. Я подумал, что этому кондо идеально подходит крылатая фраза «Все новое — это хорошо забытое старое».