Консул - [15]

Пораженные, циркачи переглянулись.

– Так что же, выходит, нас обманули? – сказал Пареллий упавшим голосом.

– Вас не обманывали, – взял слово Искандер. – Просто не сказали всей правды. Видимо, этим серам из Афин было дано строгое указание – доставить римских фокусников во что бы то ни стало, дабы ублажить своего правителя. Вы сами-то видели их?

– Да нет… Мы получили приглашение на красивом таком, папирусе… На папирусе, который делают серы.

Ну, и решили его… того… принять. Приглашение, я имею в виду. Писец в Александрии так и отписал в Афины – дескать, согласные мы. Только в Рим собрались, деньжат подкопили, как нам опять грамотка пришла – с печатью, всё, как полагается. Серы нас всё благодарили и подробно объяснили, где их искать по весне…

– Вот что, – вернул инициативу Сергий. – Мы с вами не для того разговариваем, чтобы напугать вас дальней дорогой и отбить желание направляться в Серику. Дело в том, что нас самих посылают туда по важному государственному делу и прибыть ко двору императора серов нам лучше всего под видом бродячих артистов, вроде вас. О цели нашего похода умолчим. А теперь слушайте мое предложение. Вы нас обучите за февраль и март своим умениям, и мы отправимся в Афины к вашим провожатым, а после отправимся в Серику, будто мы – это вы. А вам, как наставникам, будет заплачено по двадцать золотых.

– Каждому! – вставил Эдик.

– Именно, – подтвердил Лобанов.

Циркачи переглянулись, недоверчиво, но и обрадованно.

– А не обманете? – спросил Пассиен Крисп с сомнением.

Вместо ответа Сергий достал из кошеля десять золотых ауреусов и раздал их – по две монеты в одни руки.

– Это аванс, – сказал он. – В марте получите полный расчет. Но с уговором!

– С каким? – спросил повеселевший Крисп, любуясь блеском новеньких аурей.

– Как только вы получите деньги, вы должны будете уехать из Рима подальше, куда-нибудь в Галлию, и не светиться – для нашей и вашей безопасности. Согласны?

– А чего ж? – бодро сказал Пареллий. – Согласные мы!

– Тогда собирайте свои манатки и двигайте за нами. Жить будете у нас, кормежка наша – учеба ваша. Пошли!

Преторианцы и циркачи, не досмотрев «бой быков», удалились.

Обратно на Палатин поднялись со стороны реки, по кливус Викториа – парадному взвозу Победы десяти шагов ширины – и свернули в неширокий проулок, зажатый глухими каменными стенами. Стена слева, наклонная, выложенная из блоков-квадров, уходила на высоту трехэтажного дома, единственные ворота в ней были заперты.

– Это запасной вход в наш дом, – пояснил Сергий, – сюда подъезжают телеги с припасами.

– И прямо в погреба! – дополнил Эдик.

– Большой у вас дом, – несмело вымолвил Пареллий.

– А то! – отозвался Чанба.

Проулок шел вверх, и правая стена постепенно понижалась, пока, уже за поворотом, не перешла в череду кованых решеток меж мощных гранитных столбов, увенчанных бронзовыми грифонами.

– И это все ваше?! – изумился Местрий.

– Да вот, – небрежно сказал Эдик, – купили по осени. Жить-то надо где-то…

– Да-а… – впечатлились цирковые.

– Вы вот что, – предупредил Сергий. – Дом с трех сторон окружен парком, и вам туда лучше не соваться…

– Леопардики могут скушать, – вмешался Эдик. – Его они уважают, – показал он на Лобанова, – нас знают, рабов кое-как терпят, а вот с вами они не знакомы. Тут к нам однажды грабитель забрался… Короче говоря, мы только недавно узнали об этом, когда обглоданные кости нашли у фонтана – видать, киски запивали питательный обед.

– Не слушайте его, – улыбнулся Сергий, – никого Зара и Бара не съели. Хм. По-крайней мере, в этом году…

– Но могли! – упорствовал Чанба.

– Могли…

Сергий на правах хозяина отпер калитку в монументальных воротах, сквозь которые просматривалась подъездная аллея.

– Заходите.

Лобанов двинулся к дому, выглядывающему из-за кипарисовых зарослей, и тут, раздвинув мордой кусты, на аллею вышла леопардиха Зара. Мощно муркнув, она боднула Сергия в бедро, подлащиваясь, и принцип почесал у «киски» за ухом, приговаривая:

– Хорошая Зарочка, хорошая…

Довольно заурчав, Зара тут же напружила стальные мышцы, и низкое утробное рычание застудило кровь в жилах циркачей.

– Свои, Зара, свои…

Леопардиха отмякла и канула в заросли. Напоследок донеслось ее недовольное фырканье.

– Киска! – выдавил Пассиен-факир и нервно хихикнул.

– В дом они не заходят, – успокоил его Эдик и добавил, как бы в раздумье: – Наверно…

Еще не отойдя после встречи с «леопардиком», циркачи вошли в домус через роскошный вестибул, который был отделан александрийским мрамором, инкрустированным тазосским камнем. Гости были потрясены – все вокруг дышало несметным богатством, на фоне которого их жалкие сто ауреусов тускнели, превращаясь в желтые осенние листочки, в стертые медяки.

– Немного сощурьте глаза, – предложил Лобанов, – а то выпадут. И не держите нас за толстосумов, мы воины, а не торгаши.

– Мы нашли сокровища, – сказал Искандер, – и решили переехать в этот дом.

– У-ух! – только и выдохнул Пареллий.

Цирковых провели в атрий, они только начали успокаиваться, когда к ним из перистиля явился самый настоящий циклоп – огромный лохматый великан с мрачным выражением изуродованного лица, на котором свирепо горел единственный глаз. Гости оцепенели.