Конструктор С. И. Мосин - [37]

Шрифт
Интервал

Наиболее квалифицированное заключение сделали армейцы Самарского полка. Отдав предпочтение пачечному ружью перед однозарядным, они отметили хорошую скорострельность и особенно простоту конструкции Мосина. Самарцы отметили в своем заключении, что люди, совершенно незнакомые с магазинными ружьями, овладели винтовкой Мосина в два занятия. Они верно оценили то обстоятельство, что из магазинных винтовок сподручнее вести эффективный огонь по быстроисчезающим мишеням, и точнее подметили, что обойма Мосина не была приспособлена к винтовке, отчего происходили случайные задержки в стрельбе. Определяя победителя, самарцы отдали предпочтение Нагану, указав при этом, что винтовка его отделана более тщательно. Три комиссии из четырех отметили, что даже в случае принятия винтовки Нагана на вооружение, ее нужно будет тщательно дорабатывать.

Итак, испытания закончились, войсковые комиссии сделали вполне определенные выводы и единогласно отвергли винтовку русского изобретателя.

Мосин почернел от волнений, от усталости, издергался сам и задергал своих помощников, стараясь своевременно устранять многочисленные поломки и на ходу совершенствовать не совсем удачные детали. Единодушные отрицательные оценки системы сильно огорчили Сергея Ивановича, но не выбили его из седла, а только заставили крепче сцепить зубы и продолжать нескончаемо трудную работу. Он ждал, что из Тулы вот-вот прибудут 30 усовершенствованных винтовок, которые наверняка окажутся лучше нагановских.

12 марта под председательством Нотбека были заслушаны доклады войсковых комиссий, на основании которых принимается решение рассмотреть недостатки винтовки Нагана, не вдаваясь в технические и конструктивные стороны ее устройства, а также в экономические и производственные вопросы. Тщательно изучив все журналы испытаний, комиссия генерала Нотбека обнаружила семь серьезных недостатков в винтовке Нагана, которые обязательно надо было устранить. Ружья Мосина вообще не обсуждались до результатов дополнительных опытов над 30 усовершенствованными образцами. Когда же с тульского завода прислали новые ружья Мосина, комиссия постановила сделать по 2,5 тыс. выстрелов из 30 винтовок обеих систем, а дополнительные испытания начать 13 марта. Они продолжались всего шесть дней и с очевидностью показали, что мосинская система, представленная конструктивно улучшенными, значительно тщательней отделанными образцами, не только не уступает бельгийской, но и опережает ее по многим пунктам. Таким образом, 18 марта 1891 года закончились войсковые испытания русской и иностранной систем магазинного оружия.

Обсуждение результатов дополнительных опытов можно рассматривать как пример двух подходов к решению важнейших государственных вопросов. Один подход узколобый, основанный на личном интересе, а другой — широкий, ставящий во главу угла прежде всего объективную, всестороннюю, глубокую оценку того же факта, и прежде всего с учетом интересов Отечества.

19 марта комиссия Нотбека собралась в очередной раз, чтобы окончательно решить, какой системе пачечного ружья отдать предпочтение. Состав комиссии был тот же, что и 12 марта, за исключением двух человек, отсутствовавших по разным причинам. Кроме того, на заседание были приглашены крупные авторитеты в области вооружения, в том числе и генерал-лейтенант Владимир Львович Чебышев, служивший тогда профессором Михайловской академии. В журнале комиссии было отмечено, что вновь доставленные ружья Мосина соревновались с ружьями Нагана также последней доставки, которые он к тому времени привез в счет выполнения контракта. В данном случае бельгиец сыграл с собой злую шутку — он так затянул изготовление и сдачу опытной партии винтовок, что у него совершенно не оставалось времени для внесения собственных усовершенствований в систему. Доброхоты постоянно снабжали его сведениями обо всех изменениях в винтовке Мосина, Наган пытался их использовать, но не смог добиться кардинального улучшения всей системы в целом. Когда же на стрельбище в Ораниенбауме солдаты произвели по полторы тысячи выстрелов из обеих винтовок, то оказалось, что у Нагана, кроме неисправностей, замеченных на предыдущих испытаниях, а именно: упирание пули в пенек ствола и коробку магазина, неправильная подача патронов из магазина, вывинчивание при стрельбе многочисленных винтов, обнаружилась и новая — различного рода и довольно многочисленные заклинивания патронов, которые сводили на нет все преимущества магазинной системы.

В винтовке Мосина нового поступления были изменены пазы, по которым обойма входила в ствольную коробку, зуб отсечки конструктор вынес несколько вперед против прежнего образца. Эти усовершенствования способствовали устранению почти всех задержек, связанных с подачей патронов. Мосин внес также верные поправки в конструкцию платформы подавателя, в ствольную коробку и затвор. После этих изменений русская винтовка преобразилась. Но из желания быстрей довести свое детище до совершенства Мосин ошибочно изменил очертания экстрактора и изменил ударник. Это привело к появлению новых, хотя и незначительных задержек в стрельбе.


Рекомендуем почитать
Оставь надежду всяк сюда входящий

Эта книга — типичный пример биографической прозы, и в ней нет ничего выдуманного. Это исповедь бывшего заключенного, 20 лет проведшего в самых жестоких украинских исправительных колониях, испытавшего самые страшные пытки. Но автор не сломался, он остался человечным и благородным, со своими понятиями о чести, достоинстве и справедливости. И книгу он написал прежде всего для того, чтобы рассказать, каким издевательствам подвергаются заключенные, прекратить пытки и привлечь виновных к ответственности.


Императив. Беседы в Лясках

Кшиштоф Занусси (род. в 1939 г.) — выдающийся польский режиссер, сценарист и писатель, лауреат многих кинофестивалей, обладатель многочисленных призов, среди которых — премия им. Параджанова «За вклад в мировой кинематограф» Ереванского международного кинофестиваля (2005). В издательстве «Фолио» увидели свет книги К. Занусси «Час помирати» (2013), «Стратегії життя, або Як з’їсти тістечко і далі його мати» (2015), «Страта двійника» (2016). «Императив. Беседы в Лясках» — это не только воспоминания выдающегося режиссера о жизни и творчестве, о людях, с которыми он встречался, о важнейших событиях, свидетелем которых он был.


100 величайших хулиганок в истории. Женщины, которых должен знать каждый

Часто, когда мы изучаем историю и вообще хоть что-то узнаем о женщинах, которые в ней участвовали, их описывают как милых, приличных и скучных паинек. Такое ощущение, что они всю жизнь только и делают, что направляют свой грустный, но прекрасный взор на свое блестящее будущее. Но в этой книге паинек вы не найдете. 100 настоящих хулиганок, которые плевали на правила и мнение других людей и меняли мир. Некоторых из них вы уже наверняка знаете (но много чего о них не слышали), а другие пока не пробились в учебники по истории.


Пазл Горенштейна. Памятник неизвестному

«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов

Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.


«Мы жили обычной жизнью?» Семья в Берлине в 30–40-е г.г. ХХ века

Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.