Константинополь Тихоокеанский - [6]

Вояку, которого едва не хватил удар, я тут же одарил томиком Пушкина и напросился в его полк, почитать господам офицерам стихи «великого российского поэта». Император, сначала обозлившийся на выходку второго сына, неожиданно сменил гнев на милость и добро на «выезд в войска» дал.

Успех был невероятный. Офицеры (и юные и в годах) выходили после общения с великим князем с квадратными глазами. Ещё бы. Первым делом поздоровавшись, семилетка царевич раскатал большую карту Российской империи и прочитал лекцию о том, как трудно оборонять страну с такими протяжёнными границами, о важности хороших дорог внутри империи, по которым будут перебрасываться подкрепления. Засим великий князь подкрепил речь зачтением отрывка из чернового наброска Пушкина, презентованного своему воспитаннику, про царя Дадона и золотого петушка. Петушок в пояснениях Костика был лазутчиком узнававшим планы врага, что позволяло вовремя выставить заслоны на пути неприятеля. Затем, для усиления эффекта ошарашенные вояки заслушали отрывок из «Полтавы», красочно описывающий сражение и триумф Петра и получили в подарок от Константина по томику «Полтавы».

По Петербургу поползли слухи, что случись, какая неприятность с наследником престола, у Александра есть надёжный дублёр. Только этого мне не хватало. Подсиживать брата, чтобы стать мишенью для польских революционеров не было ни малейшего желания. Но ведь скучно высиживать до шестнадцати годочков (а это 1843 год, между прочим) грызя гранит науки и обучаясь этикету и прочим танцам-шманцам. Вот и чудил, умеренно впрочем. Многие, кстати думали, что моя нарочитая серьёзность и насупленная детская рожица — попытка подражать папеньке, потому были весьма внимательны — чего там юный великий князь ляпнет такого «стратегически важного», наверняка у августейшего отца подслушанного.

После бенефиса в полковом офицерском собрании Николай Павлович соизволил пообщаться с Костиком и осторожно, как бы между делом, поинтересовался, кем же хочет стать его второй сын, когда подрастёт. По тому, с каким напряжением папа ждал ответа, было понятно, скажи: «Царём», — не удивится…

Но в такую примитивную ловушку угодить было ж совсем непростительно. И государь император услышал расширенный и дополненный вариант мечты Кости построить дорогу через всю Россию до американских земель и даже высочайше одобрил чертёж, уточнив лишь, как планируется преодолеть Берингов пролив — строить мост или подземный тоннель. Тут маленький Костик удивлённо воззрился на отца-сапёра и попросил рассказать что такое подземные тоннели…

— Да, Константин, — произнёс император после получасового рассказа о различных фортификационных сооружениях, — Саше бы твою целеустремлённость, твой характер. Нельзя наследнику быть таким влюбчивым, подверженным мимолётным увлечениям и страстям.

— Ничего, папенька, я вырасту и стану вам с Сашей помощником. А когда Александр женится, родит детей и его сыновья вырастут, поеду путешествовать по дороге, которую построю. До Великого океана!

Батя заморгал, предательская слеза застила царский глаз. Николай Павлович быстро встал и повернулся к окну…

Я же, отправился в свою комнату, и, чертыхаясь, начал тренировать правописание. А что прикажете делать? Криком кричать, аки герой лесковский: «Кирпичом ружья не чистите, стрелять не будут»? Трудно выступать прогрессором будучи даже не подростком — малявкой неполных восьми лет. Хотя, одно великое дело сработано на отлично, по слухам денег у солнца нашего, Александра Сергеевича, весьма и весьма прибавилось. Глядишь, и не будет дуэли с Дантесом, да и многих прочих. Ведь задиристость и нервное напряжение гения стихосложения зачастую были обусловлены крайне бедственным финансовым положением поэта. А сейчас тиражи книг не успевают попасть в магазины, как раскупаются влёт, словно пирожки. Офицеры Петербургского гарнизона таскали с собой том, а то и два, дабы при встрече с Пушкиным попросить «надписать гениальный труд». Александр Сергеевич смущался, благодарил, отвечал на вопросы о дальнейших творческих планах и «невзначай» рекламировал свой журнал, спешно созданный ввиду небывалого всплеска популярности литератора Пушкина. Он и ранее был знаменит, но теперь, благодаря великокняжеской декламации, стал успешен.

Сохранить для России Пушкина — это для попаданца малолетки несомненный успех, но, кроме всего прочего Литке с моей подачи озаботился сбором информации как поморы «проскакивали» до Оби и Енисея и далее. Легендарная златокипящая Мангазея, золото, пушнина! Прижимистый папаня поддержать энтузиазм покорителей Арктики отказался, но в беседе с Фёдором Петровичем юный Костик наивно смотря в глаза наставника по морским делам, вопросил: «А разве купцы богатые архангельские не помогут богоугодному для России делу, не снарядят корабли? А если с ними поговорить или письмо написать? Я научился хорошо слова выводить, почти без помарок». Литке просиял и обещал переговорить с представителями поморов в столице. Оказывается, их землячество в столице имеет определённый вес, и было весьма польщено, когда Фёдор Петрович упомянул вскользь о чертимых маленьким царевичем картах прохождения из Архангельска до Камчатки Великим Северным Путём. Ну а то, что Константину Николаевичу свыше предопределено рулить делами флотскими все, кому надо, знали. Глядишь и заложат какое зимовье на месте Дудинки, да мало ли где, главное запустить процесс. Что же касается освоения дальнего Востока, то вот он, орёл и герой Геннадий Иванович Невельской, обучается в Офицерских морских классах, и думать покамест не думает, о своей высокой миссии по овладению Амуром и доказательству непреложного факта, что Сахалин является островом.