Константин Великий - [97]
Появилась также и другая сильнейшая и еще прежде этих зол так долго свирепствовавшая болезнь, появилось разногласие касательно спасительного праздника Пасхи. Одни утверждали, что в этом должно следовать обычаю иудеев, другие, напротив, говорили, что надобно тщательнее наблюдать время и никак не следовать заблуждению людей, чуждых евангельской благодати. Итак, когда все народы много уже лет касательно сего предмета находились в разногласии, божественные постановления приходили в замешательство, когда извращение времени в отношении к одному и тому же празднику возбуждало величайший раздор между празднующими, так как в одни и те же дни иные предавались посту и подвигам, а другие сменяли свои труды отдохновением, в этих обстоятельствах не было человека, который мог бы найти врачевание против такого зла, потому что борьба между разномыслящими казалась равносильной. Одному всемогущему Богу легко было исцелить это зло, и один из всех живущих на земле Константин явился перед Ним совершителем таких благ. Слышав обо всем сказанном и поняв, что посланное им в Александрию письмо осталось без исполнения, он тотчас размыслил сам с собой и решил, что по этому случаю должно идти новой войной против тайного врага, возмущавшего Церковь.
Потом, как бы приготовляя против него фалангу Божью, василевс созывал Вселенский собор, почтительными грамотами отовсюду приглашал епископов. В самом деле, то не было простое повеление, благосклонность василевса обнаружилась и в сем случае, ибо одним епископам дано было право ехать за счет казны, другим доставлено много вьючных животных. Назначен был и город, приличный для Собора, этот город, одноименный победе, был Никея, что в Вифинии. Как скоро повеление разошлось повсюду, все, будто выходя из какой ограды, с полной готовностью спешили на Собор, потому что влеклись туда надеждой на благоденствие, желанием мира и стремлением узреть необыкновенное чудо, столь великого государя. Когда же все съехались, то открылось, что это дело было делом Божьим. Тут собрались мужи, весьма отличные друг от друга не только душой, но и телом, и страной, и местом, и языком, и всех их принял один город, и в этом городе все они составляли как бы один, сплетенный из прекрасных цветов великий венок иереев.
Итак, первенствующие служители Божьи из всех Церквей, наполнявших Европу, Ливию и Азию, собрались в одно место. Один молитвенный дом, как будто распространенный самим Богом, вмещал в себе сирийцев и киликийцев, финикийцев и аравийцев, жителей Палестины и египтян, фиванцев, ливийцев и прибывших из Месопотамии. Присутствовал на Соборе даже епископ персидский, не был отвергнут им и епископ скифский. Понт и Галатия, Памфилия и Каппадокия, Азия и Фригия представили также избранных. Встретились здесь даже фракийцы и македоняне, ахейцы, эпирцы и жители стран еще дальнейших. Вместе с прочими заседал на Соборе и знаменитейший епископ самой Испании. Не был на нем по причине своей старости только предстоятель царственного города[20], а потому вместо него присутствовали исполнявшие его должность пресвитеры. Такой-то, связанный узами мира венок, представляющий в наше время образ лика апостольского, принесен единственным от века василевсом Константином Христу Спасителю, как богоприличный дар за победу над врагами и мятежниками.
И во времена Апостолов, как свидетельствует слово Божье, собрались мужие благоговейнии от всего языка, иже под небесем (Деян. 2, 5). Между ними были Парфяне, и Мидяне, и Эламиты, и живущие в Месопотамии, во Иудее же и Каппадокии, в Понте и во Асии, во Фригии же и Памфилии, во Египте и странах Ливии, яже при Киренее; и приходящие Римляне, Иудеи же и пришельцы, Критяне и Аравитяне (Деян. 2, 9—11). Но если чего недоставало им, то именно того, что не все они были из служителей Божьих, между тем как в настоящем собрании находилось множество епископов, числом более двухсот пятидесяти[21], а сопровождавших их пресвитеров, дьяконов, чтецов и многих других невозможно было и исчислить.
Из служителей Божьих одни знамениты были словом мудрости, другие украшались строгостью жизни и подвижничеством, а иные отличались смирностью нрава. Были между ними и такие, которых уважали за долголетие, были и другие, блиставшие юностью и бодростью душевной, были также лица, еще недавно вступившие на поприще служения. Всем им по повелению василевса щедро выдавалось ежедневное содержание.
Когда в день, назначенный для разрешения недоумения спорящих, каждый явился на Собор со своим мнением, тогда все, приглашенные в это собрание, вступили во внутренние палаты царского дворца, которые своей обширностью, по-видимому, превосходили прочие и в которых по обеим сторонам расставлено было в порядке множество сидений, вступили и заняли приличные себе места. Заседая с должным благочинием, Собор сначала соблюдал безмолвие и ожидал прибытия василевса. Вот, наконец, вошел кто-то один, потом другой и третий из приближенных василевса, входили затем и другие, но не из обыкновенных гоплитов и дорифоров, а из верных его друзей. Когда же подан был знак, которым обыкновенно возвещалось прибытие василевса, и все встали, вошел и сам он и выступил на середину собрания. То был будто небесный ангел Божий, которого торжественные одежды блистали молниями света, которого порфира сияла огненными лучами и украшалась переливающимся блеском золота и драгоценных камней. Таково было украшение его тела. А душа его, очевидно, украшена была благоговением и страхом Божьим, это выражалось в поникшем его взоре, румянце на его лице и движениях его походки. Другие признаки были не менее отличительны, он превосходил окружавших себя и высотой роста, и красотой вида, и величественной стройностью тела, и крепостью непобедимой силы, и все это, в соединении с ласковостью его нрава и кротостью истинно царской его снисходительности, лучше всякого слова выказывало превосходство его разума. Дойдя до начала рядов, он сперва остановился на середине, когда же поставили перед ним небольшое, сделанное из золота кресло, — сел, но не прежде, как подали ему знак епископы. После василевса все сделали то же.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.