Константин Великий - [30]

Порфира от Галерия оказалась, однако, второй. Чуть раньше плечи Константина украсит другая пурпурная накидка августа. И сделает это человек, который совсем недавно выгнал Константина прочь из своего дома…

* * *

В Риме, центре Империи, назревал очередной скандал. Отношения августа Максимиана с сыном Максенцием очень скоро стали таковы, что оба только и ждали момента, как бы избавиться друг от друга. Бесконечные ссоры между отцом и сыном привели к окончательному разрыву.

Максенций стал особенно дерзок с отцом после того, как ему удалось переманить на свою сторону преторианскую гвардию, а она в Риме всегда играла чуть ли не главную роль в политике. Теперь Максенций всерьез обдумывал, как избавиться от отца, которого он сам так опрометчиво сделал своим соправителем.

Но и Максимиан тоже думал о свержении сына. Старец смотрел на его дела с нескрываемой ревностью и негодовал, что сын не позволяет ему совершать то, что он хочет. Максимиан не мог понять, что его время ушло. Он не мог забыть ту пору, когда он наслаждался реальной властью, и лелеял мечту эту пору вернуть.

И вот однажды Максимиан держал речь в сенате и заговорил о пороках, имевших место в государстве. Он говорил весьма пространно, и некоторые даже начали скучать, как вдруг он указал рукою на сына и заявил, что именно тот виноват во всех бедах и несчастьях страны. Затем решительно подошел к сыну и сорвал с его плеч порфиру августа. Римский сенат давно не видывал таких сцен.

Максимиан кинулся вниз по ступеням, но его встретила разгневанная толпа сенаторов и солдат. Они с криками набросились на него, отобрали у него порфиру и вернули ее на плечи Максенция. Решением сената Максимиан был изгнан из Рима.

Поразительно, но и после этого он не успокоился. Как сообщает Лактанций, Максимиан отправился в Никомидию, к Галерию, чтобы убить его и захватить власть на востоке. Этой его безумной попытке помешал Диоклетиан, которого Галерий пригласил к себе погостить. Убивать зятя в присутствии тестя Максимиан не посмел. Он вернулся в свой дворец в Арелате и там пока затаился…

* * *

Константин не принимал участия во всех этих безумных играх. Он тихо-мирно правил на северо-западе Империи, но был хорошо осведомлен обо всех происходивших событиях через своих агентов. Шпионить друг за другом и в те времена у верховных правителей было принято.

Однако оставаться нейтральным цезарю Британии и Галлии пришлось недолго. Хитрый Максимиан решил сделать Константина своим союзником. Но как? Ведь в последнюю их встречу Максимиан обошелся с ним очень невежливо. Выгнал его и не велел больше показываться на глаза. Странно, что до сих пор Константин никак не проявил желания отомстить ему за тот позор.

Положение Максимиана было теперь отчаянным. Константин оставался его последней надеждой. И старец решил использовать самое действенное средство: красавицу-дочь.

Максимиан отправил к Константину в Треверы посла с приглашением в Арелат на торжественную встречу. Для нее Максимиан назвал два повода. Первый — присвоение Константину законного титула августа Британии, Галлии и Испании. Второй — свадьба Константина с Фаустой. О предыдущем грозном отказе Максимиана, прозвучавшем три года назад, было «забыто».

Константин, конечно, очень обрадовался. С тем же послом он передал будущему тестю письмо со своим согласием и роскошное жемчужное ожерелье для невесты.

Перед отъездом в Арелат Константин зашел к Феодоре. (Напомню, она была сводной сестрой Фаусты: при одном отце, Максимиане, у них были разные матери.) Феодора по-прежнему жила со своими шестью детьми в том же дворце, который великодушно уступил ей Константин.

— Я рада, что ты войдешь в нашу семью, — сказала ему Феодора. — Но только мой отец выбрал для этого не очень подходящий момент. Для всех совершенно очевидно, что он хочет заручиться поддержкой самого сильного правителя Империи.

— Благодарю тебя, августа, за столь лестное мнение обо мне, — ответил Константин, — я постараюсь оправдать его. Поверь мне, я знаю цену Максимиану. Но я так люблю Фаусту, что согласен быть зятем самого последнего преступника.

В покоях Феодоры Константин заметил смуглого человека в рясе священника. Феодора представила его как своего духовника. Константин впервые слышал это слово.

— Это епископ Осий из Кордобы, из Испании, — сказала Феодора, — с твоим отцом они были близкими друзьями.

Когда они остались вдвоем, Константин спросил священника:

— Скажите, мой отец все-таки был христианином?

— Он был законопослушным гражданином и был вынужден следовать указам старшего августа, — ответил Осий. — Поэтому открыто он никогда не называл себя христианином. Но я знаю, что в душе он им был. Христианином он был по своей сути, по своей доброте, по своему умению прощать.

— Августа Феодора назвала тебя своим духовником. Что это значит? — спросил Константин.

— Все люди грешны, — ответил епископ, — но Христос обещает нам прощение наших грехов, если мы будем открыто говорить о них. Духовник — это тот, кто принимает такие исповеди и берет на себя право снимать грехи с души человека.

— Я слышал, что у христиан есть обряд, которым смывают все грехи.