Конспект - [23]
Ходили в Богодухов на ярмарку и накупили гончарных изделий — кружек, мисок, кувшинчиков, свистулек. За Богодуховым, по дороге к монастырю, видневшемуся на горе, рвали лесные орехи.
Малюсенькие озерца встречались в густой чаще леса с неподвижной, как будто черной и безжизненной, водой, если не считать кое-где видневшегося камыша и ряски и изредка пробегавших по поверхности водяных пауков. И такая тишина кругом! Другие проходили мимо них равнодушно, а мне они казались таинственными и, отпросившись у Веры и дав ей слово, что в воду не полезу, я, как зачарованный, подолгу сидел на их берегах.
В лесничестве пасся привязанный к забору еще почти безрогий бычок. Он отличался тем, что хрюкал как свинья и мы, конечно, его передразнивали. Утром я нес набранные в колодце два полведра вода, проходя мимо бычка, похрюкал, и вдруг получил такой удар в то место, откуда ноги растут, что с ведрами подлетел и растянулся на траве. Пришлось еще раз идти по воду и обходить бычка.
16.
Вера любила стряпать и готовила, пожалуй, не хуже Лизы. Особенно ей удавались деликатесы. Раз, придя к Кропилиным, я застал Веру, бонну и Юлю за подготовкой вишен для варенья: они вынимали косточки, разбивали, а зерна снова вкладывали в вишни. Засадили за эту работу и меня. На даче праздновали день рождения Наташи, и мы наелись разных вкусных вещей, особенно налегли на домашнее абрикосовое мороженое. Потом пошли на пруд купаться. Утром у меня жар и болит горло. Я не сомневался, что это от мороженого. Вера меня осмотрела, помогла одеться, и мы пошли на станцию, сели не в дачный, а в пассажирский поезд и в купе были одни. С вокзала на ваньке на Сирохинскую, а оттуда очень скоро — в инфекционную больницу на 42 дня: у меня скарлатина, и в школу я пришел, когда там полным ходом шли занятия.
Папа никуда не ездил и в отпуск — всегда дома. Когда же я, уже заболев, приехал из Богодухова, он был в Феодосии на даче Сережиной тетушки, и я почувствовал укол обиды, что он не взял меня с собой на море. Вернувшись, папа проведывал меня в больнице, и я узнал, что пробыл он в Феодосии совсем мало и оттуда отправился в Приморско-Ахтарск навестить семью друга, погибшего на войне. Этот городок — на берегу Азовского моря, и папа рассказал, как переправился через Керченский пролив и с какими приключениями добирался в Приморско-Ахтарск. От обиды не осталось и следа, только мне было жаль, что я не участвовал в папиных приключениях.
Ездила ли еще Вера с детьми на дачу, — не помню. В 27-м году я поехал на дачу к маме в село Верхний Салтов. Автобус шел по грунтовой дороге, и за автобусом тянулся огромный шлейф пыли, похожий на стелящийся дым. Мама меня одного со двора не выпускала, сама выходила редко, в хате и маленьком дворе — жарко и скучно, и дня через два я вернулся домой.
Емко время в детстве и отрочестве, и течет оно не спеша. Ходил в школу, делал уроки, учил немецкий язык, выполнял домашние обязанности и поручения, стал немного зарабатывать, посещал театры, цирк и кино, ходил в гости, к нам приходили гости... И все же оставалось порядочно свободного времени, которое я чем хотелось, тем и заполнял.
Играл, гулял, читал. Сначала чтением руководил отец, и первая книга, которую я прочел на Сирохинской, и прочел с удовольствием, была «Вечера на хуторе близ Диканьки», за ней — «Капитанская дочка», «Детство» и «Отрочество», «Севастопольские рассказы», «Записки охотника», потом — в большом количестве классика, вообще, — русская, украинская, западная, вперемежку с Жюлем Верном, Фенимором Купером, Конан Дойлем — всего не перечислишь.
Читал охотно и регулярно, а Гете, Шиллера и Гейне — на немецком. Брал книги и из богатой библиотеки деда Коли, и однажды за обедом он сказал:
— После моей смерти вся моя библиотека отойдет Пете. Это моя воля, и я прошу ее выполнить.
Взял у деда Коли Лескова и находился под сильным впечатлением рассказа «На краю света». В это время я уже читал газеты и был ошеломлен сообщением из Воронежа о том, что комсомольцы на центральной площади сожгли книги реакционного писателя Лескова.
Больше чтения любил рисовать, и наступил период, когда я рисовал только портреты: бабуси, Лизы, Сережи, Гали, Майоровых, Резниковых, Михаила Сергеевича, Кучерова, Галиных подруг, соседей... Рисовал мягким черным карандашом на листах писчей бумаги и рисовал быстро, за один присест, пользуясь зрительной памятью: посмотрю на натуру, вижу ее на бумаге, раз-два, и готово! И при этом находили большое сходство с оригиналом. Больше всех удался портрет отца. Правда, это, кажется, был единственный рисунок, который получился не сразу, а после нескольких попыток. Портрет удивлял не просто сходством, а схваченным выражением лица, характерным для папы. Федя Майоров, увидев его, взялся за щеку и произнес непонятную тогда мне фразу:
— Черт возьми! Как у Серова.
Почему-то рисовал я только дома, и у меня не было портретов Кропилиных, Аржанковых и школьных товарищей.
Но больше всего, с первого моего появления на Сирохинской, любил строить города, благо — возле летней кухни была очень большая куча кирпича. Как только я этим занялся, Сережа сказал мне:
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).