Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия - [24]

Эти движения доказали как на выборах, так и в других формах наличие общественного запроса на критику и воздействие на политический истеблишмент с консервативной стороны. В этом процессе можно выделить значимые позитивные факторы:

• Формируется новый канал влияния граждан на политику, причем происходит это демократическим, эволюционным путем, через переформатирование партийной системы; агрегация общественных интересов становится более интерактивной, в политику вовлекаются новые силы и перспективные политические фигуры.

• Требования новых движений корректируют темп реформ и политических процессов, порожденных сдвигами в общественных ценностях. Благодаря их давлению реализуется один из основных постулатов консервативного мышления в любом определении – постепенность и продуманность любых изменений, модерация слишком быстрых и порождающих расколы и напряженность реформ.

Вместе с тем необходимо обозначить как жесткие ограничители влияния новых консерваторов, так и риски и негативные стороны их успехов:

• Как уже отмечалось, новые консерваторы опираются на поддержку меньшинства, а многие вообще оказываются вне политического истеблишмента: они не рассматриваются как коалиционные партнеры, а в двухтуровых голосованиях против их кандидатов консолидируются все центристские силы. Вероятность их прихода к власти или даже превращение в сильного коалиционного партнера на сегодняшний день невелика. Наиболее перспективные из этих партий обретают (следуя терминологии Дж. Сартори) «потенциал шантажа», т. е. вынуждают более крупные политические образования считаться со своей позицией, но коалиционный потенциал у них может возникнуть лишь в исключительных случаях, например во фрагментированных партийных системах. По оценке американского эксперта, новые консерваторы усилятся, и вопрос в том, станут сильнее они сами или их идеи? Распространится ли их влияние на правящие коалиции – это другой вопрос. Эксперт не сомневается, что существующие системы сдвинутся в сторону идей, которые им угрожают.

• Второй значимый ограничитель – преемственность государственного курса, как в области социально-экономической политики, так и значимых для новых консерваторов тем. Резкие повороты политики, тем более отмена принятых законов – крайне редкие явления в современном западном мире. Так, американские эксперты единодушны, что идеи Партии чаепития вряд ли укрепятся в этой стране… Любой американский политик понимает, насколько раскалывающими общество являются позиции, которые отстаивают «культурные консерваторы», и если он и будет пытаться пойти им навстречу, то только так, чтобы минимизировать эти расколы.

• Третий ограничитель – доминирование ценности недискриминации, которая разделяется абсолютным большинством европейцев. Там, где требования новых консерваторов явно или имплицитно подразумевают возвращение к дискриминации (например, по основаниям гендера или сексуальной ориентации), большинство в обществе и политическом истеблишменте консолидируется против подобной позиции.

• Многим из новых консервативных партий присущ правый радикализм, который раскалывает общество и подрывает общественное согласие, конструктивное обсуждение проблем.

• Нельзя сбрасывать со счетов «фактор цинизма», неизбежного в любой политической борьбе. Системные консерваторы считают символические жесты в сторону традиционно консервативного электората вынужденным шагом в избирательных кампаниях и мало что делают в его интересах после победы на выборах. Новые консерваторы также во многих случаях используют ценностные аргументы в целях достижения высокого электорального результата и столь же цинично корректируют свои позиции, если чувствуют, что правизна мешает им расширить электоральную поддержку.

Очертить зоны консенсуса для всех консервативных движений в целом или системного и нового консерватизма можно только в самых общих чертах. Практически никто из консерваторов («старых», «современных» и «новых») не ставит под сомнение рыночный характер экономики и ограниченность роли государственного вмешательства в нее. Соответственно, зоны разногласий по экономическим вопросам касаются лишь отдельных моментов: степени вмешательства (ограниченной или совсем малой, что особенно характерно для американского консерватизма), отношения к глобализационным процессам и взглядов на соотношение полномочий национальных правительств и наднациональных институтов.

В сфере социальной политики противоречия острее: в первую очередь это касается распространения социальных благ на мигрантов. Проблема гораздо большего масштаба – объем и алгоритм распределения социальных льгот – порождает конфликты внутри всего политического истеблишмента, а не только консерваторов. При этом у всеохватных партий новых консерваторов требования социальной поддержки идут дальше, чем у системных консерваторов. В качестве общего тренда можно предсказать: Европу ждет сокращение объема перераспределяемых государством социальных благ, США – сохранение реформы медицинского страхования («Obamacare»), даже в случае победы на следующих выборах кандидата от Республиканской партии. Однако главная причина сокращений – не в активности нового консерватизма, некоторые отряды которого, напротив, из популистских соображений выступают с развернутой социальной повесткой дня, а в последствиях экономического кризиса.