Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия - [22]
Прогнозировать изменения в миграционной политике западных стран достаточно сложно. Активность новых консерваторов по мигрантской проблеме дает свои плоды и вынуждает системных консерваторов быть инициативнее, пытаться перехватить эту тематику и перейти к более жесткому регулированию миграции. Однако кардинальных сдвигов все же ожидать не приходится. Испанский эксперт указал, что испанские правые лишили мигрантов прав на медицинское обслуживание, французский – что Саркози перенял у Национального фронта многие основополагающие темы и идеи, чтобы на них построить свою избирательную стратегию. Яркий пример тому – иммиграция. Лишь в Германии радикальные антимигрантские настроения остаются маргинальными: по оценке немецкого эксперта благодаря нашей истории… мы очень чувствительны к таким вещам, поэтому если политик начинает действовать и говорить в праворадикальном направлении, за этим тут же последует резкая реакция других политиков, СМИ, церкви, общества… Демонстрации против [антимигрантского движения] PEGIDA были куда многочисленнее самого движения…
Консерватизм и внешняя политика
Внешнеполитическое измерение понятия «сильное государство» – патриотизм, защита национальных интересов на международной арене в условиях демократического государства – является консенсусным для всех значимых политических сил, что не исключает различий между ними по конкретным внешнеполитическим аспектам. Консерватизм как политическое течение не имеет уникальной внешнеполитической доктрины: в вопросах войны и мира, европейских интеграционных процессов консерваторы и сменявшие их у власти другие политические силы чаще руководствовались «надпартийным» подходом и демонстрировали высокую степень преемственности внешней политики.
На уровне тренда, как подчеркивали наши эксперты, консерваторам чаще был свойственен «реал-политический» подход, принятие решений на основании баланса сил, а не либеральных принципов (британские эксперты описывали различия во внешней политике вигов и тори в XIX в.). Это вполне согласовывалось с традиционной трактовкой ими ценности государственности, «разумного эгоизма», который предполагал воздержание от участия в международных конфликтах, если к этому не вынуждали прямые угрозы национальной безопасности, т. е. речь, по сути, идет о национализме, приоритете внутренних интересов государства перед глобальными. Американский эксперт указывает, что традиционный американский консерватизм… до Эйзенхауэра и может быть даже дальше – это политика, граничащая с изоляционизмом. Британские эксперты говорят о традиции осмотрительности во внешней политике. Бразильский эксперт родовой чертой консерватизма называет реализм, потому что они считают суверенное государство самым главным актором в глобальной сфере.
За последние десятилетия в подходе консерваторов к внешней политике произошли две значимые перемены.
Во-первых, процессы евроинтеграции стали мощным ускорителем экономического развития; менее очевидным, но важным для участников интеграционных процессов фактором стало формирование общего пространства ценностей политической демократии и политического стратегического союза. Развитие институтов Евросоюза означало передачу части полномочий на наднациональный уровень, т. е. ограничение суверенитета. Это породило конфликт двух консервативных трактовок сильного государства: с одной стороны, суверенного государства, полностью определяющего собственную социально-экономическую и политическую повестку дня, с другой – государства конкурентоспособного и динамично развивающегося. Пока процессы интеграции развивались поступательно и приносили ощутимую отдачу, голоса евроскептиков были едва ли не маргинальными. Однако пробуксовка в интеграции, связанная с принятием европейской конституции, расширением Евросоюза на страны с более низким уровнем социально-экономического развития, и особенно кризис 2008–2009 гг., дали евроскептицизму сильные аргументы. Их резюмирует британский эксперт: [Евроскептическую] риторику поддерживает и средний класс, который также против иммиграции, но за то, чтобы правление осуществлялось из Парижа, Лондона, Рима и т. п. Я думаю, что у этих партий есть будущее, особенно с учетом того, что в грядущее десятилетие Европа вряд ли будет очень успешной. Впрочем, и до этого отношение к евроинтеграции в Великобритании было более скептическим, чем в континентальной Европе. Как подчеркивает британский эксперт, Консервативная партия хотела бы, чтобы [Евросоюз] представлял из себя объединенный рынок, не больше, но не политический союз. Причина не в том, что им не нравятся другие европейские страны, а потому что это идет против принципа «суверенитета парламента».
Дополнительным, но в некоторых случаях (особенно во Франции) важным фактором стал антиамериканизм, исторически восходящий к традиции внешней политики де Голля, выведшего Францию из военной организации НАТО. По оценкам некоторых французских экспертов, де Голль проповедовал то, что нужно бороться с Англией и США, чтобы поддерживать национальную идею, а ныне эту традицию предали:
