Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - [70]
Роман и на самом деле становится молитвой русского художника накануне предстоящих испытаний, писатель в нем "и неуверен, и заносчив одновременно, как всякий художник". Но хватит ли навыков терпения и духовного труда, чтобы устоять после очередного упадка, духа или потери веры? Помогут ли нам эти страстные художественные призывы?
Прошло время обретения художественной зрелости, когда в Балашове побеждал то ученый-исследователь, то исторический беллетрист. Ныне перед нами художественное целое, не лауреат каких-то там премий (слава Богу, избежал Дмитрий Михайлович всех этих официальных советских почестей), не орденоносец, а один из лучших в нашей стране писателей. Читая Балашова, наслаждаешься и красотою его строк, и смелой художественной фантазией.
Его герои, будь то князья, исторические персонажи - Тимур, Мамай - или же простые ратники, сочиненные автором, вольны делать все, что проистекает из их характера и из исторического хода событий.
Оставаясь верным историческим фактам, Балашов добивается полной художественной свободы для своих героев. Воистину в исторической русской литературе здесь он едва ли не первый. Как свободно от всяких догм показывает он характер молодого князя Дмитрия, как, ошибаясь, оступаясь, идет он к полю Куликову?!
Великолепна сцена перед казнью тысяцкого Ивана Вельяминова, сбежавшего в Орду. Князь сердцем понимает жестокость происходящего, ночью встает, собирается идти к смертнику и "...бешено крутит головой, сцепив зубы, отвечает в подушку: "Нет, не могу!" - и... забывается в постели с женой, лишь бы прошла ночь, а с ней и целая предрассветная эпоха Руси, целая пора времени, которую, пожалуй, все москвичи "провожали и погребали" вместе со своевольным боярином. "Попечалуйте и помяните меня, кому предстати теперь перед престолом Господним! И о себе помыслите, каково придет внукам вашим при полной-то, не подсудной уже никому власти самодержавной!".
Время споров княжеских уходило на долгие столетия, и каков бы ни был тот или иной государь на московском троне, он с неизбежностью будет продолжать дело московское. Почитать бы всю эту серию "Государи Московские" нынешним володетелям Москвы, или нет на них патриарха Алексия - мудрого наставника московского престола? Как тогда невозможно уже было остановить собирание земель вокруг Москвы, так теперь невозможно остановить распад? Неужели все попытки сегодняшних государственников российских - "труды вчерашнего дня, безнадежно запоздалые при всей правоте и основательности"? Неужели и мы сейчас провожаем целую историческую эпоху? И какую? Бесовщину 70 большевистских лет или же 600 лет после битвы? Да некому же и объяснить.
А может, отринуть с болью и досадой все ныне утраченное и до нового пассионарного подъема Руси - на мой взгляд, неизбежного - заняться реальным спасением русского московского центра? Ведь и об этом роман Дмитрия Балашова тоже. Задумано было так Дмитрием Михайловичем или рука высшая вела его перо, превращая исторический роман в исследование о путях спасения Руси, в молитву о России?
То в одном, то в другом месте романа из уст средних людей и из уст властителей слышим мы о замысле, великом и утопическом, византийских правителей: объединить весь православный мир в противостоянии язычникам и иноверцам. Уже и деньги идут на исполнение замысла, и миссионеры его разъезжаются по миру. "Патриарх мыслит совокупить противу бесермен всех православных государей": Ольгерда из Литвы и московского князя Дмитрия, правителей Сербии, Булгарии, Влахии... Но вокруг чего? Ничтожного византийского императора? "Где те живые силы, без которых все затеи Филофеевы не более чем мечтание и бред души?" - задается вопросом прозорливый Алексий. Не нужна Ольгерду православная Византия, все более тянется он к католическому миру. Нет реальных сил ни в греках, ни в булгарах. Вот почему делает ставку Алексий не на Новгород, не на Тверь или Суздаль, а на Москву, ибо видит: здесь заключено спасение веры. Потому и связывает судьбу митрополии с судьбой единого Московского государства. Не за обреченную византийскую идею сражаются герои "Святой Руси", а за крепнущий русский мир, несоединимый с Западом.
В XIV веке понимали русские люди то, что отказываются понимать ныне наши временщики: "...в европейском католическом доме поляки поместятся в передней, мы же, русичи, найдем место разве на скотном дворе, где нами будут помыкать все, кому не лень; и не потому, что католики злы, люди нигде не хуже и не лучше друг друга... Попросту мы - иные, и нам не сжиться с ними. А ежели ся переделать - сломать!"
Духовный глава Руси Алексий становится главным героем этого романа, и не случайно - так же, как в другом романе о том же времени, опубликованном в "Нашем современнике", Дмитрий Балашов делает главным героем Сергия Радонежского. Они подытожили духовный взлет, далее пошли уже дела мирские, как бы велики они ни были, даже и само поле Куликово было возможно лишь при таких духовных наставниках...
Да и те сильны в истории народной, потому что определили "мощное основание народной воли", не зависящее от тех или иных князей, патриархов или ханов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мало кто из детей-героев в мировой истории сумел приобрести столь скверную репутацию, как Павлик Морозов. Между тем все материалы о жизни этого героя подлежат сомнению, включая официальное «Дело об убийстве братьев Морозовых», составленное ОГПУ. Не исключено, что не было даже знаменитого доноса на отца, причины же убийства Павлика и его брата Феди носили скорее бытовой, а не политический характер. Одна из основных задач этой книги — вписать фигуру Павлика Морозова в контекст исторического процесса, в частности в историю коллективизации уральской деревни начала 1930-х годов.
В книге американского историка Томаса Вудса развенчивается культивируемая на протяжении трех столетий (начиная с эпохи Просвещения) и вошедшая в учебники антихристианская и антиклерикальная мифология – тенденциозное изображение Церкви реакционной силой, сопротивляющейся развитию науки, культуры и цивилизации в стремлении удержать народы в первобытной темноте и невежестве. Опираясь на результаты, полученные историками на протяжении последних ста лет при изучении истории европейского Средневековья и раннего Нового времени, автор показывает, насколько велика была роль Церкви и христианской религии в создании многих важнейших аспектов современной цивилизации – науки, права, искусства и архитектуры, сельского хозяйства, благотворительности и т. д.
«Арутюн Халибян» открывает новую книжную серию «Жизнь замечательных нахичеванцев». Этот труд — не просто биография одного из жителей «города, которого нет» (так назвал однажды Георгий Багдыков Нахичевань-на-Дону), Цель настоящей работы — показать, как сохранившийся до наших дней уникальный портрет А. П. Халибяна кисти гения живописи мариниста И. К. Айвазовского дает возможность оценить облик человека, жившего в первой половине XIX века и руководившего армянским самостоятельным городом Нор-Нахичеван.
«Ложь — основа государственной политики России». Именно политики (и не только в России) пишут историю. А так называемым учёным, подвизающимся на этой ниве, дозволяется лишь охранять неизвестно чьи не сгнившие кости в специально отведённых местах, не пуская туда никого, прежде всего дотошных дилетантов, которые не подвержены колебаниям вместе с курсом правящей партии, а желают знать истину. Фальшивая история нужна политикам. В ней они черпают оптимизм для следующей порции лжи. Но почему ложь им ценнее? Да потому, что именно она позволяет им достичь сиюминутной цели — удержаться лишний месяц — год — срок у власти.
Конго — сверхприбыльное предприятие западного капитала. Для туземцев оно обернулось адом — беспощадной эксплуатацией, вымиранием, бойнями.
В ночь с 25 на 26 октября (с 7 на 8 ноября) 1912 г. русский морской министр И. К. Григорович срочно телеграфировал Николаю II: «Всеподданнейше испрашиваю соизволения вашего императорского величества разрешить командующему морскими силами Черного моря иметь непосредственное сношение с нашим послом в Турции для высылки неограниченного числа боевых судов или даже всей эскадры…» Утром 26 октября (8 ноября) Николай II ответил: «С самого начала следовало применить испрашиваемую меру, на которую согласен».