Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - [17]

С известным критиком

накануне его 80-летия

беседует Владимир Бондаренко.

Владимир Бондаренко. Вы, Александр Алексеевич, прожили жизнь, полную событиями. Вы - человек ХХ века во всех его проявлениях. Солдат, политик, писатель. Каким был этот век для вас и для России?

Ал. Михайлов. Трудно мне говорить обо всей России, хотя я считаю, что век этот для России был трагическим. Веком революций, веком мировых войн, веком гражданского противостояния, междоусобиц. Сейчас уже можно сказать, насколько предыдущий девятнадцатый век был спокойнее. Я долго прожил в этом веке. Я помню двадцатые годы. Помню гонения на нашу семью. Я родился в очень глухой нижнепечорской деревне Куя. Дед мой по отцу священник. И это предопределило наши последующие беды. А отец - крестьянин. Так же, как и мать. Из коренных печорцев - тех, кто хаживал на Новую Землю. Там даже есть мыс Хаймина. Это мой прапрадед по материнской линии, Егор Хаймин из деревни Куя. Героически проявил себя в экспедиции на Новую Землю... Ну, а беды наши начались в период коллективизации: лишение прав, высылка к морю, где семья наша чуть не погибла. Это все вспоминать даже не хочется. Много таких судеб по Руси в ХХ веке. Я все это пережил лично. Дважды меня не приняли в комсомол из-за моего "поповства". Да еще дядя, кстати, служивший в Красной Армии, был по 58-й статье осужден и погиб в лагере. Это тоже мне в вину поставили, когда уже принимали в комсомол. Дело до голосования дошло. Встал парень, мой односельчанин, сказал: а у него дядя враг народа. Меня секретарь спросил: это правда, Михайлов? И я, к стыду своему сказал, что это правда. Хотя знал, что никаким врагом мой дядя не был...

В. Б. Это верно, много таких судеб по Руси. И даже куда более тяжелых. У меня перед глазами судьба моего отца, так что не надо далеко ходить. Но, зная множество таких судеб, должен сказать, что в эту же судьбу входит и дальнейшее развитие жизни. В том числе и ваша работа на самых высоких союзных должностях при той же советской власти. Она калечила, но она же и давала возможность подняться высоко сельскому пареньку из неведомой никому деревушки Куя. Главный редактор союзного журнала, глава московской писательской организации... Сможет ли сегодняшний ваш земляк проделать такой путь? Да и в бедах своих, вы правильно заметили, надо винить не только власти, но и сам народ. Не секретарь же, не начальник какой, а ваш же земляк встал и сказал про врага народа. И сколько у всех в жизни было таких земляков? И сколько таких сегодня? Но все-таки удерживало Россию от гибели нечто иное. То, что вело к Победе...

Ал. М. Конечно, самое главное событие в жизни - это война. Я прополз ее на брюхе. Я был сапером. А сапер - это даже не пехотинец, а тот солдат, который впереди пашет, когда наступают, и позади всех ползет, когда отступают, закладывая мины. И спереди и сзади нас, саперов, лупили. Поэтому трижды ранен и один раз контужен. Но Господь, видимо, избрал меня и хранил. Среди многих своих одноклассников остался в живых я один, да еще столько прожил. Мама моя, когда до 75 лет дожила, говорила: ой, беда, сколько много же я прожила-то. На 89-м году умерла...

Конечно, годы тяжелым грузом легли на плечи. Но, как говорит доктор Дорн у Чехова, жаловаться на жизнь в 62 года - это не великодушно. В 62! А тут за плечами 80! Двенадцать одноклассников не вернулось с войны. А сколько побратимов-окопников пало на поле боя рядом со мной! Я ведь за них жил, а значит, не имел права на подлость, на ложь... Я не скажу, что прожил целиком праведную жизнь, но на то есть Божий суд. Вот и ты уже, Володя, вошел в пору зрелости и успел перенести болезни, которые поражают отнюдь не легко живущих на свете людей. А я тебя помню молодым начинающим критиком, помню какое-то твое обсуждение в Союзе писателей, когда Суровцев, признавая тебя одаренным человеком, указывал на идеологические ошибки. Вон как время-то бежит! А если было мгновение, которое мне бы хотелось остановить, так это день окончания войны. Я закончил ее не 8-го, а 5-го мая. В устье Одера, на Воллинских островах. На Втором Белорусском фронте.

В. Б. Вы, Александр Алексеевич, считаете свою жизнь удавшейся? Все ли задуманное написали? Или что-то так и не реализовали? Окиньте взглядом свою жизнь с высоты восьмидесяти лет.

Ал. М. Сказать, что я счастливый человек, я, наверное, должен. Жизнь долгую дал Господь, из войны вышел живым. Но довольным собой я не могу быть, хотя то, что было в моих силах, я сделал. Сознание своего поколенческого долга - оно преследует меня, когда я задумываюсь о своей жизни.

В. Б. Вы из далекой поморской деревни. Что привело вас в литературу? Откуда увлеченность литературой? Почему не море? Не рыба? Не лес? С чего это филологи, литературоведы, критики, специалисты по литературному авангарду завелись где-то в тридевятых поморских водах, в тридесятых куйских лесах?

Ал. М. Володя, ты даже не должен удивляться тому, что у многих коренных северян живет это, назовем его - гуманитарное чувство жизни. Ты ведь и сам с нашего Севера. В песне, в сказке, в остром словце. Мама у меня была малограмотный человек, но в старости все за книжкой сидела. А моя бабушка по маме Клавдия Тимофеевна - сказочницей была. Мы собирались, на полати залезем, и она нам сказки страшные сказывает. Даже никто иной раз домой не шел. Так на полатях и ночевали гуртом, страшно было на улицу выйти. Мама моя - острый на словцо человек была. Дед-священник - большой книгочей. И песенницы в роду были, петь любили. Нет, есть, наверное, у поморов тяга к гуманитарному постижению мира. Потому в ХХ веке наш русский Север и представлен славными литературными именами. Конечно, Борис Шергин, Федор Абрамов, Ольга Фокина. Давненько покинули родной край Владимир Личутин и Арсений Ларионов, Юрий Галкин и Александр Лысков, Мария Аввакумова и Дмитрий Ушаков. Но и сейчас живет в Архангельске Михаил Попов. Это писатель, прочно укорененный в истоках русской словесности, обладающий смелым воображением, позволяющим ему творить свои мифы. А поэт Александр Логинов?! Он живет на своей родине, в древнем Каргополе. Недавно вышедшая книга его стихов - подтверждение того, что Логинов обладает многими достоинствами русского поэта, никак не меньшими, чем пасущиеся на столичных хлебах и мелькающие на тусовках в злачных местах столицы его раскрученные коллеги. Но вот вопрос вопросов: кто нынче заметит и отметит поэта из глухой провинции? А ведь есть еще и Людмила Жукова, Андрей Чуклин... За всем этим наше северное краснословье. Это наша общая поморская родословная.