Консервативный вызов русской культуры - Белый лик - [17]
Я подписываюсь под такими словами, уважаемый Александр Исаевич. Нам нужен созидающий строительный русский национализм для строительства нашей национальной России. Нам нужна ваша книга "Россия в обвале". Нам нужен лидер русского строительного национализма Александр Солженицын. Будьте им! Спуститесь с надмирных высот на ту русскую национальную почву, которая вам так дорога!
ЦИТАТНИК СОЛЖЕНИЦЫНА
Я называю новую книгу Александра Исаевича Солженицына "Двести лет вместе" цитатником отнюдь не в пренебрежительном смысле. Как мы помним, цитатником Мао пользовались сотни миллионов людей. Даст Бог, и новая книга известного русского писателя тоже обретет широчайшую аудиторию. Это во-первых.
А во-вторых, книга "Двести лет вместе" на самом деле похожа на цитатник. Думаю, цитаты из сотен источников составляют не менее двух третей книги. И цитаты подбираются одна точнее другой, источники подбираются - из самых весомых. Скрупулезность и дотошность при работе над текстом просто поражают. Нет привычного солженицынского широкого и вольного замаха. Нет его уверенных и категоричных суждений. Будто какой-то дамоклов меч подвешен над исследователем, и он перебирает слово за словом, цитату за цитатой, дабы никоим образом не попасть в сомнительное положение. Такова осторожность всемирно известного писателя, нобелевского лауреата. Какова же проблема, к которой можно подходить писателю такого ранга с подобной осмотрительностью? Будто первому идти по минному полю, когда каждую секунду можно подорвать свою репутацию на века? Он же на всю советскую систему смело замахивался, не очень-то сверяя свою семантику и не всегда точно проверяя данные, цитируемые им в том же "Архипелаге ГУЛАГ". Недаром кто-то назвал ту книгу сборником лагерного фольклора. Он же рискованно влез в антишолоховскую авантюру, не очень-то заботясь о своей репутации. Всему миру, начиная с пьесы "Пир победителей" и заканчивая воспоминаниями "Бодался теленок с дубом", он смело, напористо и непреклонно годами нес все свои истины как непреложное откровение, как истину в последней инстанции. И вдруг мы видим совсем другого, аккуратного даже в мелочах, крайне деликатного в семантике и в собственных заключениях академичнейшего исследователя, боящегося даже в деталях ошибиться. Что это за дуб, с которым повзрослевший теленок даже не рискует бодаться? Что же за тема такая, о которой надо говорить, лишь опираясь на сотни неопровержимых цитат? И прав ли Александр Исаевич, избрав подобный подход? Я думаю, что прав. Ибо тема его исследования - русско-еврейский вопрос. "Я не терял надежды, что найдется прежде меня автор, кто объемно и равновесно, обоесторонне осветит нам этот каленый клин". Пока не нашлось, а ждать уже у Солженицына нет времени. Дело не в том, что нет смельчаков ни с русской, ни с еврейской стороны, кто бы осмелился написать о русско-еврейской проблеме. Смельчаков - навалом. Как сам Солженицын пишет: "Не скажешь, что не хватает публицистов,- особенно у российских евреев их намного, намного больше, чем у русских". Но и русских блистательных умов было немало, от того же Державина, упоминаемого и щедро цитируемого Солженицыным, до Достоевского и Лескова, Булгакова и Розанова, Максима Горького и Шафаревича. Поэтому не соглашусь с Павлом Басинским, что "Работа Солженицына первая в своем роде книга писателя и историка..." По сути, эта проблема разбирается еще и в древнерусском "Слове о Законе и Благодати" митрополита Илариона, блистательно недавно переведенном Юрием Кузнецовым. Но все эти заметки и высказывания, статьи и книги русских мыслителей и писателей по еврейскому вопросу так или этак перекидывались как булыжники на ту или иную сторону баррикады. Поразительно, что сами писатели часто преследовали ту же цель, что и Солженицын: "стремились показать... погружались в события, а не в полемику", искали "возможные пути в будущее, очищенные от горечи прошлого", но ожесточенные баррикадники очень быстро превращали их труды в свое оружие. Солженицын сам же и описывает, как это происходило с работами по еврейскому вопросу Гавриилы Державина: "За свои наблюдения в Белоруссии, выводы, за все его "Мнение"... - Державину припечатано "имя фанатического юдофоба" и тяжелого антисемита... А между тем - никакой исконной предвзятости к евреям у него не было, все его "Мнение" сформировалось в 1800 году на фактах разорения и голода крестьян, и направлено оно было к тому, чтобы сделать добро и белорусскому крестьянству и самому еврейству..." Но если ты приводишь разоблачающие евреев факты, если, как пишет Солженицын: "Державин нашел, что пьянством крестьян пользовались еврейские винокуры",- если считаешь, что "еврейские народные учители... внушили евреям глубокую ненависть ко всякой другой религии", значит нет тебе никакого оправдания. Как бы ты при этом ни пробовал осмыслить возможность дальнейшего мирного существования в России этого "по нравам своим опасного", но данного нам по "Всевысочайшему Промыслу" народа, ты будешь заклеймен в лучшем случае как ксенофоб. И потому вся осторожность Александра Исаевича может быть понята и оправдана, цель-то чересчур важна очистить поле для взаимного диалога. Но и эта осторожность может оказаться напрасной. Может оказаться абсолютно прав обозреватель "Известий" Александр Архангельский, утверждая, что независимо от того, какой окажется книга Солженицына: "может быть верной, а может быть - глубоко ошибочной",- все равно лучше было бы, "чтобы Солженицын эту книгу не писал". И даже не читая книгу, публицист из либеральных "Известий" выносит приговор: "своим двухтомником Солженицын гвоздя не забил". То есть никаким примирителем, никаким сапером, по образному выражению Павла Басинского, разминирующим минное поле этой труднейшей, острейшей, но и необходимейшей темы для наших разгоряченных либералов Александр Солженицын не стал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.