Консервативная революция в германии 1918-1932 - [30]
Естественно, не всё из вышеперечисленного является ценным для «Консервативной революции» в равной степени. Непосредственные связи интеллектуального и экономического характера позволяли говорить о «гражданских» кружках — это как раз было отличительной чертой собиравшихся на Моц-штрассе групп. Впрочем, в других областях «Консервативной революции» складывались более устойчивые организации, нежели здесь, в доме № 22 на Моц-штрассе. Тем не менее, в отношении движения в целом принято считать, что отдельные организации в лагере «Консервативной революции» не рушились целиком, а переформатировались и заводили новые отношения (это наглядно видно, если отслеживать почтовые адреса).
Путаница в этих организациях возникает уже на стадии, когда пытаешься установить их общую численность. На основании некоторых публикаций мы составили список организаций, которые можно было бы отнести к «немецкому движению». Период, охватывающий с 1918 по 1932 год, включает в себя 430 названий. Конечно же, этот список только предварительный и неполный. То, как он может выглядеть в полном объеме, в качестве примера можно определить, если посмотреть на перечень организаций, начинающихся с литеры G.
1. Духовно-христианская религиозная община
2. Сообщество немецко-национальных союзов
3. «Германцы», общество.
4. Германский союз
5. Германский Орден (Германен-Орден)
6. Германское кольцо (Германен-Ринг)
7. Германская община немецко-верующих
8. Германская религиозная община (GGG)
9. «Германская Совесть», союз
10. Германский молодежный союз
11. Бригада Герстенберга
12. Общество друзей «Совести»
13. Общество немецко-германского благонравия
14. «Союз Верных»
15. Гойзен
16. Объединение Гобино
17. Союз Богоискателей
18. Союз Грааля
19. «Пограничный пруссак»
20. Велико-германская молодежь
21. Велико-германская молодая команда
22. Велико-германская народная община
23. Велико-германский молодежный союз
24. Великая Ново-Германия
25. Группа социально-революционных националистов
26. «Союз благих» — Гуоты
При анализе этого списка можно дать приблизительную картину движения в целом. Львиная доля приходится на фёлькише и бюндише.
Одиннадцать фёлькише (номера 1,2,4,5,6,7,8,13, 16, 17, 26), при этом пять из них (1, 4, 7, 8, 17) это религиозные общины так называемых германо-верующих.
Шесть бюндише (номера 10, 15, 20, 21, 23, 24), из них две организации (20, 24) акцентировано христианские. Другие течения значительно уступают по своей численности:
— младоконсерваторы (12)
— национал-революционеры (25)
Далее следуют по одному: фрайкор (11), союз самообороны (19), союз фронтовиков (3), ответвление от НСДАП (22). Характер трех организаций (9,14,18) не удалось установить.
Кроме этого под литерой G не встретилось ни одной организации движения «Ландфольк», а «национальные революционеры» слабо представлены одним единственным объединением. Также в этом разделе отсутствуют представители политических боевых союзов и академических союзов с консервативнореволюционной окраской, равно как многочисленных организаций, занимавшихся делами немцев за рубежом. Если не считать Объединения Гобино (№ 16) то здесь также недостает бессчетных специализированных союзов (к примеру, занимавшихся проблемами немецкой письменности, народным искусством, крестьянскими институтами и т. д.) Опираясь только лишь на этот список довольно сложно дать точную картину. В ней шесть организаций (1,8, 20, 22, 23, 24) известны как достаточно крупные, если исходить из количества участников и активистов, а еще одно сообщество (2) является головной организацией. Впрочем, все остальные являются небольшими и даже крошечными объединениями. Подобное разнообразие как нельзя лучше характеризует лагерь «Консервативной революции» в качестве своеобразных «троцкистов».
Если же принимать во внимание ярко выраженную литературную составляющую «Консервативной революции», то классификация по журналам влечет за собой создание еще большего количества контуров, чем организационная градация. Вокруг большинства из отмеченных в нашей библиографии журналов формировались кружки «преданных» читателей. Были читатели журнала Церера «Действие», были читатели «Европейского ревю» принца Раона, равно как были читатели журнала «Молот», издаваемого Теодором Фри-чем — круг каждого был достаточно четко очерчен.
Нечто аналогичное можно сказать и про попытки осуществить классификацию на основании издательств. Разумеется, издательства обладали самой различной «насыщенностью». Имелись большие издательские предприятия, как, например, издательство Дидерихса в Иене, издательство Лангена-Мюллера в Мюнхене или Колера в Дрездене. Там консервативнореволюционные произведения весьма охотно принимались в работу, но, тем не менее, не определяли полностью издательский ассортимент. Другие крупные издательские дома — «Ганзейское издательство» в Гамбурге, Герхарда Шталлинга в Ольденбурге или издательство Ф. Леманна в Мюнхене обладали особым политическим характером, но даже у них можно было найти книги, относящиеся к другим течениям. В их ассортименте мирно уживались книги, относящиеся к совершенно разным группам «немецкого движения». Иначе обстоят дела в тех издательствах, где принятая рукопись автоматически означает приверженность определенному направлению. Издательство Фоггенрайтер в Потсдаме было «бюндише», издательство Адольфа Кляйна в Лейпциге — «фёлыеише», издательство Фрундсберга в Берлине — «национальнореволюционное». Острие вершины в этой иерархии образуется фирмами, которые были созданы и в итоге работали на определенное лицо и небольшую группу людей: «Издательство Людендорфа» в Мюнхене или же берлинское издательство «Сопротивление», работавшее на Никита.
Выдающийся немецкий социолог Армин Молер (1920–2003) в своем знаменитом эссе «Фашизм как стиль» (1973) исследует проблему типологии фашизма и правого тоталитаризма в целом.Он указывает на однобокость и примитивизм как марксистских, так и либеральных подходов к этим явлениям политической жизни Европы. Общим признаком фашистских режимов Молер называет специфический стиль, определяющий теорию и практику «чумы XX века».
Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.