Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн - [141]

«Те, которым посчастливилось усидеть в своих сёдлах, или были унесены своими лошадьми прямо в середину неприятельских рядов, или же, против желания, были увлечены ими с поля сражения».

«Если бы эскадроны наступали в шахматном порядке, то, вероятно, успели бы сохранить достаточные интервалы. Смелая атака их была бы произведена с надлежащей стремительностью, без всякого колебания из стороны в сторону, а английская пехота, наверное, была бы смята» (271, с. 139-140).

Атаками с минимальными интервалами особенно славились немецкие кавалеристы: пруссаки, саксонцы, австрийцы. Нолан рассказывает:

«В некоторых армиях расстояние по фронту между двумя эскадронами доходит до 8 и даже до 25 шагов, т. е. от 4 до 12 метров. Однако ж, австрийцы соединяют два эскадрона вместе и составляют, таким образом, весьма сильный дивизион в 300 лошадей. Между двумя такими дивизионами у них полагается оставлять интервалы в 12 шагов.

Я сам имел честь служить в рядах этих австрийских дивизионов и видел, до какой степени у них может доходить сжатие в рядах. Весьма часто я, вместе с моей лошадью, был подымаем на воздух, и, вообще, нам сильно приходилось страдать от этого».

«Горячие и порочные лошади не мало способствуют распространению в рядах замешательства и беспорядка. Давление доводит их просто до бешенства: они бросаются друг на друга, вырываются из шеренг или, толкая более слабых, выгоняют их из строя и, вообще, до такой степени истощаются в своих силах, что не могут уже более двигаться» (271, с. 140-141).

Однако такие построения имели и свои достоинства. Они значительно увеличивали силу напора массы всадников. Минимальные интервалы не давали врагу проникнуть в тыл построения. Особенно удобны были атаки с минимальными интервалами на природную кавалерию.

Сам Нолан предлагал наиболее, по его мнению, приемлемый вариант построения, где расстояние между взводными колоннами составляло 12 м:

«Если на каждые 50 человек положить интервал в 25 шагов (12 м), то, вследствие наклонности людей постоянно разрываться во время движения, он уменьшился бы, по крайней мере, на половину; те интервалы, которые останутся при этом не закрытыми, будут вполне достаточны для того, чтобы предупредить колебание и дать полку возможность двигаться свободно.

«Каждый взвод, если только это окажется нужным, может действовать независимо от других взводов, притом с надлежащей стремительностью и энергией, потому что каждый солдат не только будет видеть своего начальника, но и слышать всякую его команду» (271, с. 141—142).

Возникали также споры, с какого расстояния удобнее всего начинать атаку карьером. Наилучшей считалось дистанция от 80 до 120 метров. Важно было рассчитать рывок так, чтобы лошади не выдохлись, а вся линия не потеряла равнения (271, с. 217).

На пехоту следовало начинать атаку с более дальнего расстояния, так как в этом случае не имела особого значения потеря ровного фронта, важнее было побыстрее преодолеть простреливаемое пространство и не дать пехотинцам произвести более 1—2 залпов.

Опрокинутую кавалерийскую линию следовало гнать на расположение второй вражеской линии, если таковая имелась, стараясь не давать возможности всадникам противника проскользнуть сквозь интервалы (271,

В первой половине XIX в. европейские теоретики стали всерьёз задумываться над тем, чтобы ещё больше уменьшить глубину построения взвода и довести её до одной шеренги. Поводом к тому послужили несколько удачных атак, проведённых английскими кавалеристами, воевавшими за одну из сторон во время гражданской войны в Португалии (1832— 1844 гг.). Это произошло в сражении под Леирией (или Лоирией) (1834 г.) (271, с. 256).

В письме генерала Бекона к Кинлоху (1835 г.) автор излагает следующие соображения по этому поводу:

«При одношереножном строе, все движения исполняются с большей точностью и быстротой, чем при двух шеренгах.

Если после атаки нужно перестроиться, то это исполняется гораздо скорее и правильнее, потому что каждый всадник тотчас же находит свой взвод; если же подобное движение нужно исполнить под огнём неприятеля, то из всех условий быстрота есть самое необходимое.

Я весьма часто имел случай испытывать одношереножный строй в деле с неприятелем, превосходившим меня своей численностью; нередко делал это даже в то время, когда был деятельно преследуем, равно и под ружейным и артиллерийским огнём.

При одношереножном строе атака исполняется гораздо стремительнее, следовательно, она предоставляет гораздо более шансов на успех, чем при двух шеренгах. Лошади имеют более свободы и не так стеснены лошадьми второй шеренги, которые постоянно стараются опередить стоящих перед ними, наконец, люди с большим удобством могут действовать своим оружием. Каждый исполняет свою обязанность, а дурным солдатам нелегко оставаться позади.

При наступлениях в боевом порядке и в двухшереножном строю (неприятель редко оставляет перед собой ровную местность), никогда нельзя сохранить интервалов; часто бывает, что вся линия обращается в беспорядочную колонну, и, при обратных перестроениях, всадники задней шеренги иногда не находят своих мест» (271, с. 257—258).