Конкурс красоты - [37]
— И запомните, Старлаб… Да-да, вы еще пока Старлаб, все зависит от сегодняшней стражи, слышите? Так вот, запомните…
Мотор тоскливо разогревался. Дворники расшвыривали с лобового стекла снег, открывая вид на серую подгнившую стену.
НС облизал остатки помады с губ и нетерпеливо похлопал руль.
— …запомните, никаких глупостей. Обстановка сложная. Внешние силы… Ну, окраины. Им недостаточно, что мы победоносно капитулировали. Что за гроши все им продаем, только на конкурсы и хватает. Что их мандарины жрем… Но ведь в пакте о капитуляции все расписано, что у кого и чего. Мандарины указаны — блевать будем мандаринами, а закупим. Что они от нас еще хотят? Все золотые головы к себе перетянули — ладно, нам без этих золотых болтунов только легче… Всю флору и фауну вывезли, лес и все такое — тоже нам легче, мы животных из людей наделали, еще лучше… Но им всего этого мало! Они хотят еще нам помогать! Чтобы мы развивались! Ну вот это уж — извините!
Машина дернулась, подалась назад, развернулась в накипи снега и выехала из ворот. Замелькал город. Все те же больные неизлечимым сколиозом дороги. Те же бездомные собаки в потертых кепках. Те же набитые разноцветным говном магазины. Только… Только уже мерещится весна, легкая и теплая, как внезапное прикосновение детских обветренных губ. Материнский поцелуй перед сном; сонный поцелуй любимой, по-кошачьи отползающей на свою половинку кровати… Когда-то он читал об этом — во внутриутробный период, кажется. Да и был ли он, этот внутриутробный период? Теперь он уже ничего не знал. Только смотрел на вечерний город, по которому они ехали, объезжая мертвые кузова автомобилей.
Зажигалась реклама. Рекламировали новые сорта мандаринов: избавляющих от лишнего веса, повышающих количество эйдосов, продлевающих жизнь. «Следующую тысячу лет без проблем!»
— Почему вы выбрали меня? — спросил Старлаб.
Разноцветные блики пробегали по лицу Старлаба.
— Почему вы все-таки выбрали меня?
— Приедем в дом-музей, там вам объяснят… популярно.
На одной из реклам Старлаб узнал себя. Обнимая какую-то блондинку, он шепчет ей на ухо. Последние откровения Платона: пользуйтесь прокладками Псюхе с крылышками!
Старлаб плохо представлял, в каких кирпично-бетонных складках города запрятался этот музей. В отличие от музея Платона, куда таскали вообще всех, кто в состоянии ходить, дом-музей Академика охранялся от посетителей день и ночь. Путеводитель сообщал о нем мелкой строкой, как о самом почитаемом месте Центра мира. Но кто и когда почитал это место, было тайной.
Машина свернула в переулок и замерла. Фары уперлись в железные ворота.
Долгий музыкальный стон поплыл по городу. Музыка первой стражи.
Старлаб инстинктивно сжался.
— Ну вот, как раз успели, — спокойно сказал НС, вылезая из машины.
Их уже ждали. Ворота дернулись и медленно поползли.
НС скользнул в проем. Старлаб сделал шаг туда же.
— Поздравляю. Сердечно поздравляю, — донеслось из темноты. — Как доехали? Мы звонили, чтобы вам расчистили дорогу… Ну что, как себя чувствует наш победитель?
— Мерзко, — сказал Старлаб, которому этот голос из темноты показался знакомым.
— Да, мы так и предполагали… Осторожно, здесь порог. Мы специально не делаем иллюминации. Все-таки режимный объект. Да и покойная не любила яркого света…
— Покойная? — Старлаб нащупал ногой порог.
— Академик, — уточнил голос НСа. — Вы же читали ее записи, не придуривайтесь.
Снова зазвучала музыка первой стражи.
И снова Старлаб непроизвольно застыл. Почувствовал, как у него стучат зубы.
— Заходите, что же вы стоите…
Кто-то подтолкнул его сзади. Поток света ударил в лицо. Старлаб зажмурился.
Постепенно расплывшиеся предметы приобретали очертания.
Коридор. Высокие своды. Бюсты. Вкрадчивый шелест фонтана. Изваяние Неизвестной Богини в углу. Надпись: Слава Богине, нашей Великой Спившейся Матери!
— Не представляюсь, потому что мы знакомы, — пропел все тот же голос сзади. — Сегодня я буду вашим экскурсоводом.
Старлаб повернулся и уткнулся в направленный на него фосфоресцирующий свет голубых глаз.
«И он здесь…» — как в тумане подумал Старлаб и еще раз посмотрел на Богиню.
— Давно не исповедовались, — качал головой Ученый секретарь. — Нехорошо. У вас все впереди. У вас перспективы. Молоды зубы — все перегрызут, хрум-хрум… В науке нужны крепкие крысиные зубы, мой мальчик. Покажите-ка ваши зубы.
Старлаб сжал губы.
— Ваше Экскурсоводство, зубы у него в полном порядке, — резко заметил НС. — У нас мало времени. Вы знаете, какие надежды возлагаются на сегодняшнюю стражу… Нужно начинать экскурсию.
— Молчу, молчу, Ваше Диджейство. Только прошу не забывать, что вы здесь не у себя на сцене, а в святая святых. Наденьте тапочки! В святая святых — без тапочек нельзя!
Старлаб машинально натягивал огромные тапки. Пальцы дрожали.
— Только ежедневный уход, — доверительно произнес Ученый секретарь, оказавшись рядом. — Зубная паста, вечно свежее дыхание…
Старлаба вырвало.
— Осквернение! Прямо на тапочки!
— Сами виноваты! — рявкнул рядом НС. — Зачем надо было сейчас лезть со словами исповеди?
— Чтобы он очистился, прежде чем войти…
— Вот он вам и очистился!
Старлаба потащили к белым, отвратительно теплым на ощупь раковинам. Он держал под водой лицо, смывая остатки грима. В голове стоял шум, как будто передвигали старую мебель, обнажая под ней прямоугольники пыли.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.