Конг: Остров Черепа - [4]
На территории заправочной станции творился сущий бедлам. Из всех терминалов работал только один, но, похоже, после долгого ожидания на обочине любые понятия об очередности при въезде на территорию станции заканчивались. Ранда был очень рад, что сам избавлен от этого. Его организация имела доступ к государственным запасам топлива, и временами он чувствовал себя виноватым перед согражданами, но чувство облегчения неизменно оказывалось сильнее.
– Люди недовольны, – продолжал Ранда, – и кто может их винить? Это знак времени. Вот, кстати говоря… – он показал налево. Там, с балконов жилых домов, свисали лозунги с требованиями «Мира сейчас же!» и другими подобными призывами. – Вьетнам, Уотергейт[6], демонстрации на улицах… Горящие города… Как будто конец света наступил!
Брукс мельком глянул на Ранду и поднял бровь. Ранда ожидал от него какой-нибудь колкости, но его спутник промолчал. Брукс быстро привык к нечастым философствованиям Ранды. Обычно его прорывало в ситуациях вроде сегодняшней, когда их будущее висело на волоске. Ждет ли их слава и почет, или прозябание в неизвестности? На кон было поставлено все, и Ранда прекрасно понимал, что невольно приписывает встревоженным народным массам собственную нервозность.
– У некоторых, по крайней мере, есть чувство юмора, – заметил Брукс, тормозя у светофора.
Ранда не сразу понял, что он имел в виду. Через улицу, наискосок от них, кто-то испортил афишу кинотеатра. Фильм назывался «Избавление»[7], а ниже краской из баллончика было приписано «…от Никсона!».
Сначала Ранда хихикнул, но эти признаки брожения умов только усугубили его тревоги. Мысль о том, что общество не в состоянии позаботиться само о себе, не могла не внушать беспокойства. А если придется столкнуться с еще более серьезной угрозой? С катаклизмом всепланетного масштаба? Хотелось бы верить, что человечество способно выстоять.
Ах как хотелось бы верить…
– О’кей, пускай. Пуская вешают лозунги, идут на марши… Но если вдруг на самом деле наступит полная задница?.. Что тогда?
Брукс молча повел машину дальше. Сидя на пассажирском сиденье, Ранда крепко прижимал к груди портфель. Неумолимое будущее, а вместе с ним и его цель – истинная цель всей его жизни – приближались с каждой минутой.
Казалось, жгучее полуденное солнце готово превратить здание Конгресса в угли. Обычно, оказавшись здесь, Ранда не жалел времени – он непременно остановился бы, чтобы восхититься величественной архитектурой и проникнуться атмосферой этого места, самого сердца любимой страны. Но не на этот раз. Срочная надобность гнала вперед, да еще волнение и нервы сыграли злую шутку с желудком.
Не надо было есть те оладьи на завтрак…
Спеша на назначенную встречу, Ранда почти бежал вверх по широким ступеням, и Бруксу пришлось попотеть, чтобы не отстать. Ранда знал, что молодой человек здесь впервые, и хотел бы дать ему время освоиться, но времени не было.
– В Вашингтоне такое творится, что и не вообразить, – говорил Ранда на ходу. – Политики между собой все в контрах. А если бы и не это, у ребят с Капитолийского холма все равно связаны руки. Им даны указания резать бюджет, а денег на инфраструктуру и основные потребности и так нет. И вокруг этого столько шума, что они могут не оценить важности нашего проекта.
– Так, может, сейчас не лучшее время для просьб? – спросил Брукс.
Ранда остановился, не дойдя трех ступенек до верха лестницы, и бросил на молодого спутника испепеляющий взгляд.
– Ну… мы же не «инфраструктура» и не… «основные потребности», – пояснил тот.
– Выживание, – отрезал Ранда. – Это основная потребность или нет? «Монарх» на грани закрытия, Брукс. Мы банкроты. Когда же еще просить, если не сейчас?
Ранда вошел в здание Конгресса. Брукс последовал за ним, и огромный вестибюль как будто принял их в мягкие, прохладные объятия. Но, как ни приятно было укрыться от палящего солнца, Ранда был слишком сосредоточен на цели визита, чтобы радоваться этому.
Они пересекли вестибюль. Дорогу Ранда помнил наизусть. Пройдя по широкому коридору и повернув налево, они оказались в комнате поменьше, перед широкой и высокой стойкой. Здесь Брукс занервничал и вновь принялся высказывать те самые сомнения, от которых Ранда пытался избавиться последние несколько дней.
– Я не уверен в наших материалах, – заговорил он. – В смысле, наши материалы уж очень разрозненны, и…
Ранда открыл было рот, чтобы назвать их имена женщине за стойкой, но тут его внимание привлек мерцавший в углу экран телевизора.
– Я бы за день привел их в порядок и даже переплел… – продолжал Брукс, но Ранда поднял руку, призывая его помолчать.
На телеэкране появилось лицо Никсона. Кто-то из персонала заметил это и прибавил звук.
Пришельцы, называющие себя яутжа – величайшие охотники и воины во Вселенной. Не зря люди дали им ёмкое и грозное прозвище «хищники». Но до второй половины двадцать седьмого столетия новой эры столкновения людей и яутжа носили скорее единичный характер. И вдруг все изменилось. Множество практически одномоментных случаев нападения на космические корабли и базы по всей границе Внешнего Кольца. Тысячи погибших. Не только воинов, но даже женщин и детей. Неужели яутжа, вопреки своей природе одиночек, впервые объединились для централизованной экспансии?.. На протяжении веков могущественная корпорация «Вейланд-Ютани» пыталась использовать ксеноморфов или чужих – самых ужасных существ в Галактике – в качестве оружия.
Издавна они прилетали из ледяных глубин космоса на маленькую голубую планету в поисках того, что составляло для этих удивительных существ смысл их существования. Того, что пришельцы, называющие себя «яутжа», нашли в обитателях этой планеты, называющих себя «люди», – идеальный объект охоты для идеального хищника. Могучего. Свирепого. Безжалостного. Хищника с большой буквы.Шло время, человек шел по космосу, с каждым годом раздвигая ареал своего обитания, и хищники шли за ним. Но до второй половины двадцать седьмого столетия новой эры столкновения людей и яутжа носили скорее единичный характер.И вдруг все изменилось.Множество практически одномоментных случаев нападения на космические корабли и базы по всей границе Внешнего Кольца.
В детстве Крис Хупер мечтал о монстрах. Чудовищах из неизведанных уголков Вселенной. Но в глубоком космосе он нашел только тьму и изоляцию. А еще тримонит, самый твердый материал из всех, известных человеку, который он и его товарищи-шахтеры обнаружили на изъеденной сокрушительными песчаными бурями планете LV-178.Когда космический челнок врезается в горноразрабатывающую орбитальную станцию «Марион», шахтеры узнают, что глубоко в пещерах планеты скрывается нечто большее, чем тримонит. Там затаилось ЗЛО, погруженное в гибернацию и ждущее подходящую жертву.Хуп и его товарищи вскрывают гнездо ксеноморфов, и слово «ад» приобретает новый смысл.
Давным-давно на планете Тайтон был основан орден дже’дайи. Обучаясь у мудрых мастеров, Ланори Брок постигла тайны и учения Великой Силы – и нашла своё призвание, став одним из самых могучих адептов. Но, если в Ланори и в её родителях Сила велика, то её брат полностью лишён этой привилегии. Обучение юноши древним премудростям закончилось трагично, и он возненавидел дже’дайи.Много лет спустя Ланори, став следопытом-одиночкой, поддерживает порядок в галактике. Совет дже’дайи вызывает её по крайне срочному делу.
В вековечной тьме пещер слепые существа охотятся на своих жертв ориентируясь на звук. Вылетев из своей подземной тюрьмы, рои этих тварей активно питаются, процветают и уничтожают. Крикнуть, даже прошептать – значит призвать смерть. Пока орды опустошают Европу, девушка следит, не переплывут ли они пролив. Глухая уже много лет, она знает, как жить в тишине. Безмолвие – единственный шанс ее семьи выжить. Покинуть свой дом, избегать других, найти отдаленное убежище, тихое место, где можно пересидеть чуму. Но кончится ли это когда-нибудь? И что за мир останется?«Мастерская симфония ужаса».
Рассказ, являющийся дополнением к роману этого же автора «Заря джедаев: В пустоту», в первых главах которого события рассказа описываются более подробно.
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.