Конфуз - [2]

Самое удивительное, что овчарка опрометью ломанулась не к бультику, а от него. Умное животное догадалось, что так-то оно лучше, а промедление и бойцовский дух – смерти подобны.

Хозяин, ожидавший от своей подопечной совсем не того, встал, как вкопанный, с мыслью, что его благоразумная и благородная собака отводит от него опасность в другую сторону. Понятно, что до сей минуты он был другого мнения о ней.

Белая в пятнах крови коротконожка молниеносно смекнула: ей не тягаться в силе, смелости и скорости бега со своим длинноногим собратом, к тому же с отличной родословной, которую отличает высокая сообразительность. Бультерьер остановился, выбирая поворотами бесшейной головы новую жертву. И тут его зубастому вниманию пришлась по вкусу весёлая компания, молодые люди топтались, шевелились, словно червяки – вроде бы на месте, но всё же отползали прочь, едва заметными сокращениями мышц.

Отличительной чертой этой собаки была неугомонность, впечатлительность и бесстрашие. Именно всё перечисленное руководило в ту минуту натурой животного. Всё, что попадалось на глаза собачьему взору, ей хотелось пробовать на зубок. Она бегала под лозунгом «Не прикусишь – не узнаешь».

Взирающие с волнением топтуны прошли улично-дворовую школу жизни на «отлично». Они умели чётко определять высоту забора и ширину ямы. Такие препятствия можно преодолеть или просто перемахнуть от страха. Расстояния в этих двух случаях обычно отличаются, и даже очень значительно. У страха глаза велики.

И почему каждому из них пришла в голову только одна скорая идея, похожая, как близнец, на идею всех остальных товарищей?

Глядя на них со стороны, трудно отдать предпочтение кому-нибудь определённо. Сообразительность, предприимчивость, коммуникабельность побудили парней, не сговариваясь друг с другом, действовать по одному сценарию. Окажись здесь Штирлиц, он притворился бы деревом или хозяином собаки, в остальном он проиграл бы топтунам. Причиной выбора именно этой идеи стало то ли отсутствие деревьев и заборов, то ли понимание того, что если в таком положении «делать ноги», то это не принесёт существенной пользы… И вся эта гуща ног, рук, голов и туловищ, с одной мыслью: «А хозяин козёл, не смотрит за собакой», ринулась в автомобиль восьмой модели. Как все знают, у упомянутой модели отсутствуют задние двери. Под звуки «Урод, чучело, баран, давай быстрей, ты чё тормозишь?» происходило их сплетение и сливание в один сплошной сгусток торопливости и единства.

Непосредственный владелец и водитель машины, один из первых оказавшийся в безопасности, по причине особенной боязни собак, закрыл за собой спасительную дверь. А, как мы знаем, их на этой машине две. Из-за этого обстановка заполнения автомобильного салона стала ещё более фантазийной. Многие успели сравнить хозяина машины с хозяином собаки, по крайней мере кто-то успел и его назвать подобными и схожими по смыслу словами. Почувствовав себя в безопасности, хозяин машины решил взять контроль над заполнявшим пространство автомобиля потоком тел. Он переживал, как бы чего не сломалось или чего не выдавили. А о чём он точно не думал, так это о том, каково сейчас его друзьям. Что им грозит? Он вопил беспрерывно: «Осторожно, лобовик выдавишь! Да аккуратней ты, сломаешь, раздавишь! Да, закрывайте дверь, всё равно все не уберёмся, хоть кого-то не укусит».

Убрались все, дверь не закрывалась, но её прижали, чтобы не могла пролезть собака. Открытые окна задраивались по ходу действия теми, кто, предположительно, мог оказаться в опасной близости.

Стояла жаркая летняя пора. Поверхность авто была нагрета лучами солнца, поэтому внутри машины остро ощущалась духота и нехватка свежего воздуха. Резкий старт и учащённое дыхание взволнованных сердец накаляли атмосферу и поднимали температуру в салоне так же быстро, как дёргает током, когда сунешь нечаянно в розетку два пальца. Воздух стал таким влажным, что стёкла помутнели. Казалось, из всех неплотных соединений машины течёт влага, настолько сильно пот струился со всех градом!

Находясь в безопасности внутри салона, топтуны немного расслабились, их психологическое состояние на миг облегчилось. Но затем они начали осознавать сущность своего положения и стали задаваться вопросом, долго ли будет продолжаться ими самими выбранный плен. Даже самый опытный корнишоновед не смог бы уложить мизинчиковые овощи в банке так плотно, как расположились наши друзья. Вылитые хомячки! Вздох облегчения всё-таки последовал.

На этой ноте можно было и закончить рассказ. Мол, подошёл хозяин, забрал собаку, выдал тысячу извинений за беспокойство, но так бывает обычно. Наша же история продолжалась.

Один из друзей, припечатанный к заднему сиденью, настойчиво повторял: «Не жмите, братцы! Задохнусь, грудь сдавили».

А еще ему давили на плечо, но это было терпимо. Ещё усиленно дышали в ухо неприятно горячим дыханием. Повернуться он не мог, потому энергично попросил: «Да не дыши ты в ухо!», придав голосу некую звучность для пущей убедительности. Его не послушали, а даже наоборот, он почувствовал, как что-то сырое, склизкое и тёплое хватает его ухо. То было непривычное, ни на что не похожее движение. Затем кто-то попытался проникнуть в глубину его ушной раковины. Он отчаянно дёрнулся, чтобы посмотреть на непонятливого наглеца. В это время его друг Олег, удачно расположившись на коленях своего товарища, вертел головой по окнам, пытаясь разглядеть вокруг машины животное.