Конформист - [2]

В тот день, чтобы удостовериться в своем новом, таком болезненном открытии, Марчелло решил сравнить себя со своим маленьким другом Роберто, жившим на небольшой вилле по соседству. Ближе к вечеру, закончив уроки, Роберто обычно спускался в сад, и до ужина, по обоюдному согласию семей, мальчики играли вместе то в саду у Роберто, то у Марчелло. В течение всего длинного безмолвного дня Марчелло, растянувшись у себя в комнате на постели, с нетерпением ждал этого момента. Родители куда-то ушли, дома была только кухарка, время от времени он слышал, как она потихоньку напевает в кухне на первом этаже. Обычно днем Марчелло занимался или играл в своей комнате. Но в тот день ни занятия, ни игры не привлекали его. Он был не в состоянии что-либо делать и вместе с тем бесился от собственного безделья. Его парализовывали и одновременно лишали терпения ужас от сделанного им открытия и надежда, что этот ужас рассеется при встрече с Роберто. Если Роберто скажет ему, что тоже убивал ящериц, что ему нравится их убивать и он не видит в этом ничего дурного, всякое ощущение ненормальности пройдет, и Марчелло будет относиться к гибели ящериц равнодушно, как к ничего не значащему происшествию, не имеющему последствий. Он не знал, отчего придавал такое значение суждению Роберто. Втайне он надеялся, что если и Роберто проделывал то же самое, точно так же, испытывая те же чувства, значит, так поступают все, а то, что делают все, — нормально, то есть хорошо. Эти размышления, впрочем, проносились в голове Марчелло не в виде четких, ясных мыслей, а смутных ощущений и импульсов. Но в одном он был уверен: от ответа Роберто зависел его душевный покой.

Со страхом и надеждой Марчелло нетерпеливо ждал наступления сумерек. Он уже почти заснул, когда из сада до него донесся долгий переливчатый свист: это был условный сигнал, которым Роберто извещал его о своем приходе. Марчелло встал с постели и, не зажигая света, в полусумраке заката, вышел из комнаты, спустился по лестнице и очутился в саду.

В приглушенном свете летних сумерек деревья казались неподвижными и насупившимися. Под ветвями сгущалась почти ночная тень. Аромат цветов, запах пыли, испарения, исходившие от разогретой солнцем земли, застыли в неподвижном плотном воздухе. Ограда, разделявшая сады Марчелло и Роберто, совершенно утонула в густой зелени гигантского плюща, словно образовавшего стену из наложенных друг на друга листьев. Марчелло пошел прямо в угол сада, где плющ и тень были особенно густы, взобрался на большой камень и решительным жестом сдвинул вьющуюся массу. Это он придумал своеобразное окошко в зелени плюща, которым пользовались во время игр, полных тайн и приключений. Убрав плющ, Марчелло увидел прутья решетки, а между ними белокурые волосы и тонкое бледное лицо Роберто. Марчелло приподнялся на камне на цыпочки и спросил:

— Нас никто не видел?

Этим вопросом они обычно начинали игру. Роберто ответил, словно повторяя урок:

— Нет, никто… — И мгновение спустя спросил: — Ты сделал уроки?

Он говорил шепотом, как было условлено между ними. Тоже шепотом Марчелло ответил:

— Нет, сегодня я не занимался… неохота было скажу… учительнице, что плохо себя чувствовал.

— Я сделал письменное задание по-итальянскому, — пробормотал Роберто, — и решил одну задачу по арифметике… мне еще одна осталась… а почему ты не делал уроки?

Этого вопроса Марчелло ждал:

— Потому что охотился на ящериц.

Он надеялся, что Роберто скажет: "Ах, вон оно что… Я тоже иногда охочусь на ящериц” — или что-нибудь в этом роде. Но на лице Роберто не выразилось ни понимания, ни даже любопытства. Марчелло добавил с усилием, пытаясь скрыть смущение:

— Я их всех убил.

Роберто спросил осторожно:

— Сколько их было?

— Всего семь штук, — ответил Марчелло. Затем, пытаясь похвалиться, сообщил подробности: — Они прятались на ветках деревьев и среди камней… я дождался, пока они задвигаются, а потом прикончил их с ходу… одним ударом вот этого прута… каждую одним ударом. — Он скорчил довольную гримасу и показал прут Роберто.

Марчелло заметил, что приятель посмотрел на него с любопытством, смешанным с удивлением:

— Зачем ты их убил?

— Так просто. — Он поколебался, чуть не сказав: "Потому что мне это доставляет удовольствие", потом, сам не зная почему, сдержался и ответил: — Потому что они приносят вред… Ты разве не знаешь, что ящерицы приносят вред?

— Нет, — ответил Роберто, — я этого не знал… А в чем их вред?

— Они пожирают виноград, — ответил Марчелло. — В прошлом году, в деревне, они съели весь виноград на беседке.

— Но здесь нет винограда…

— И потом, — продолжал он, не обращая внимания на возражение Роберто, — они злобные… одна из них, завидев меня, вместо того чтобы удрать, набросилась на меня, раскрыв пасть; если бы я ее не остановил вовремя, она бы на меня прыгнула… — Он помолчал и спросил доверительно: — А ты никогда их не убивал?

Роберто покачал головой и ответил:

— Нет, никогда. — Потом, потупив глаза, добавил сокрушенно: — Говорят, что животным нельзя причинять зло.

— Кто так говорит?

— Мама.

— Мало ли что говорят, — произнес Марчелло, все менее уверенный в себе, — а ты попробуй, глупенький… уверяю тебя, это забавно.