Конфиденциальный источник - [49]

Натан снова взглянул на мою статью, словно пытаясь принять решение. Затем посмотрел на Дороти, которая не отвела взгляда. Она держалась уверенно. Выражение ее лица говорило: «Приходится доверять своим сотрудникам». Натан перевел глаза на Марси, та пожала плечами. А ведь Марси способна разорвать кого угодно. Возможно, Натан это тоже понимал и не стал брать в расчет ее поведение. Он перевел взгляд на блокнот, и мне стало ясно, что роковой вопрос не будет задан.

Прошла еще минута болезненного ожидания. Наконец Натан произнес:

— Сначала нам позвонили адвокаты приюта для бездомных ветеранов. Они утверждают, будто никакого хищения не было. Барри Мазурски ушел по личным мотивам, связанным с финансовым положением, и его не хотели смущать, придав сей факт огласке.

От волнения мне показалось, что в аквариуме стало душно. Я хотела выбежать, открыть окно и вдохнуть свежий воздух. Однако в такой ситуации важно было сохранять невозмутимость.

— Я найду дополнительный источник в подтверждение написанному, — пообещала я.

— Прекрасно, и сделайте это сегодня, — сказал Натан. — Потому что приют для бездомных ветеранов грозит подать на нас в суд за клевету, если мы завтра же не опубликуем опровержение.

Глава 13

Мои слова, видимо, прозвучали убедительно. Натан ничего не сказал, лишь посмотрел мне в глаза, что само по себе было подвигом. Мне будто дали последний шанс все исправить. Марси милостиво молчала, Дороти вздохнула с облегчением. Едва я села за свободный стол в библиотеке перед стопками годовых отчетов приюта для бездомных ветеранов, как в сердце проник страх и сомнение застучало в висках.

Вполне ясно, почему приют отрицает факт присвоения денег: если люди решат, что такие кражи происходят постоянно, они перестанут жертвовать деньги. Каковы же мои шансы найти паршивую овцу в этой организации? Кто пойдет один против всех?

Черт! Черт! Черт! Я раскрыла годовой отчет и уставилась в него, ничего не видя. Пульсация в голове достигла такой силы, что у меня зашевелились волосы. И какой черт меня дернул писать статью, полагаясь на конфиденциальный источник? Зачем я потащилась к нему на радиопередачу?

Ногти впились в лицо, и я резко отдернула руки. Заставила себя выпрямиться, принять уверенный вид, погрузиться в написанное. Мимо прошла библиотекарь с газетами, которые до сих пор подшивают в стопки, хотя они давно доступны в электронном виде: «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнал», «Бостон леджер» — престижные издания, куда меня теперь никогда не возьмут на работу. Я через силу поздоровалась и улыбнулась библиотекарше.

Помогли дыхательные упражнения. Вдох, выдох, снова вдох. Последствия моей ошибки сложно и представить. Я убеждала себя, что ситуация совсем не похожа на случай с Техианом. На этот раз рассудок у меня не был помрачен ни от любви, ни от горя.

В эфире Леонард достаточно прямолинеен, однако насчет Барри Мазурски он был искренен. Я уверена. И Дрю Мазурски не сам пришел ко мне с признанием, пришлось выбивать из него правду. К тому же я сама видела Барри с загипсованной рукой, когда приехала в Провиденс четыре месяца назад.

Передайте этой стерве из «Кроникл», что она следующая.

Вопреки разуму передо мной вдруг забрезжила надежда. Может, это не просто сумасшедший. Может, его звонок не случаен. Если угроза была настоящей, значит, я близка к истине. Значит, мэр, полиция и даже Надин Мазурски лгут и я буду реабилитирована.

После некоторого усилия глаза сфокусировались на буквах ежегодного отчета. «Приют для бездомных ветеранов Провиденса основан в 1973 году для солдат, пострадавших во вьетнамской войне. Он стремится обеспечить едой, жильем и моральной поддержкой всех нуждающихся ветеранов». Я перевернула страницу. На следующей оказались фотографии волонтеров в длинных запачканных фартуках. Они накладывали еду из кастрюль людям за столом, которые пили кофе и поглядывали в объектив.

Открыв последнюю страницу, я отыскала список двенадцати членов правления, который сравнила с текущим отчетом. Нужно найти тех, кто ушел из организации после хищения. Только они, возможно, не повесят трубку, услышав мою фамилию.

Таковых оказалось трое. Среди них Питер Е. Холкиас, вице-президент «Компас роуз бэнк энд траст». Банкиры не слишком откровенны при общении с прессой, но я все равно ему позвонила. Секретарша ответила, что он на конференции в Нью-Йорке.

Вторым был некий Клифтон Л. Сникерс. Из базы данных я узнала, что он адвокат и член палаты представителей от Род-Айленда. От такого правды не дождешься. Далее шла Лаура Энн Моцек, исполнительный директор ювелирной компании. Может, она человек творческий, свободомыслящий, открытый? В висках по-прежнему стучало. Я набрала ее номер и села в ожидании, крутя сережку.

Когда я назвала цель звонка, Моцек сильно огорчилась.

— Я думала, вы по поводу нашей новой серии искусственного жемчуга, — сказала она.

— К сожалению, нет.

— Неужели вы даже не читали наш пресс-релиз?

— Я не бизнес-журналист.

— И на следующей неделе вы не освещаете показ продукции в Нью-Йорке?

— Я — нет, но, возможно, кто-то другой. Из отдела бизнеса, — предположила я. — Наверно, журналист уже назначен.