Конфедерация - [49]

– Я не судья, я не могу исполнять решения, – Олеся вспомнила ту картину, о которой просил вспомнить Святослав. Ей стало от этого жутко. Сердце забилось быстрее, в горле застыл комок ненависти. Она хотела нажать кнопку на пульте, чтобы отомстить за Яну, но ее останавливала неуверенность в правильности данного поступка. Поэтому Олеся решила привести другой аргумент против публичной казни, – я не судья.

– Так странно, когда говорят, что власть плохо работает, когда можно критиковать и оскорблять тех, кто наверху. Но когда дают право принимать решение и влиять на судьбы миллионов, сразу герои уходят прочь. Потому что на свою судьбу то они не могут повлиять, – Новгородцев был зол и кричал на Олесю, – стой просто, я сам все сделаю.

Кабина поднималась вверх все выше и выше. Люди в толпе задирали головы. Владимир молча сидел в кабине с закрытыми глазами, трепеща от того, что произойдет. Он не боялся смерти, он смирился с таким концом, пока находился под круглосуточной охраной. Владимир был совершенно спокоен. Вдруг кран остановился, и кабина замерла на высшей точке. Владимир потихоньку стал открывать глаза. Перед ним распласталось только черное небо, на котором горели звезды. Внизу видны были маленькие головы людей, освященные светом прожекторов. Зуйков посмотрел на сцену и увидел, как две маленькие фигуры стоят поодаль и о чем-то говорят. Новгородцев отошел от девушки, приблизился к микрофону и закричал в него со всей яростью. Эхо слов до Владимира долетало с опозданием.

– Многие лица заявляли, что нашему государству нужна свобода, демократия. Что власть ограничивает наши свободы. Сейчас Владимир Зуйков свободен. Он как птица. На самом верху. Именно таким Вы представляете государство. Оно должно быть на вершине развития. Но когда дается свобода, она опьяняет. И любая птица, которая почувствовала это, перестает управлять собой. Она разбивается, – Святослав нажал кнопку на пульте, который был спрятан у него в кармане пиджака. Кабина резко стала падать вниз, а когда коснулась земли, по площади прокатился грохот, – предатель умер. Вот к чему приводит ничем не контролируемая свобода. Она ведет к разрушению и смерти. Спасибо Вам, Олеся, что исполнили волю народа, – Новгородцев обратился к Олесе, которая стояла позади и закрывала рот руками, чтобы сдержать свои эмоции.

Толпа стояла и смотрела, как поднимается дым с места столкновения. Все молчали, понимая, что в очередной раз их обманули.

Глава 25

Место Х

– Мы готовы сегодня осуществить все действия, направленные на захват власти, – мужчина в темном плаще говорил громко, подписывая документы на столе у Воеводы.

– Мне не нужен захват власти, – Андрей был против такой формулировки, – я хочу, чтобы люди в Земстве просто стали свободными. Чтобы основные принципы работали и здесь. Я хочу только это.

– А мы хотим получать наше вознаграждение по договору строго в установленный срок, – ответил мужчина, ставя подпись на последней странице.

– С этим никаких проблем не возникнет, – в разговор вступил Воевода, – Крым оплатит все расходы. Главное – выполнить поставленную задачу.

– А что ее выполнять то? У Мамонтова никого не осталось. Ни одного человека, кто его поддерживал бы. Он ни денег не даст, ни доброго слова не скажет, – расхохотался мужчина, который опирался на стену в комнате Олега Петровича.

– Кстати, его и не видно сегодня целый день. Видимо, переговоры с его начальниками никаких результатов не принесли, – сказал мужчина за столом.

– Так как мы поступаем? – спросил Андрей.

– Мы заходим в административное здание. Захватываем комнату. Надеваем на него наручники. Готово. Охраны у Мамонтова нет. Сопротивления не будет.

– Хорошо, – сказал Андрей, – только без насилия. Никаких побоев и прочего. Просто захватываем его и отправляем в тюрьму.

– Все так, – ответил Воевода, – далее мы устраиваем собрание на поляне, где тебя провозглашаем новым лидером Земства. Ты объявляешь о свержении авторитаризма, что такой путь не устраивает всех нас. И что Земство № 5 становится демократическим Земством.

Мужчины, сидевшие в комнате, подошли к центру и скрестили руки.

– Величие Конфедерации в каждом из нас, – произнес иронично самый крупный из мужчин и засмеялся. Его примеру последовали остальные.

Они быстро вышли из помещения, быстро спустились по лестнице и также быстро направились к дому Мамонтова. На горизонте уже зарождалась заря. На улицах было пусто. Мужчины ворвались в здание. Один из них приблизился к двери и несколько раз постучал.

– Откройте, пожалуйста, у нас для Вас есть новости, которые необходимо срочно обсудить,– громко и прерывисто произнес он, но ответа не последовало. Мужчина крепко нажал на дверь, она отворилась. Переметнувшиеся застыли в немой позе. В комнате, в которой они были днем, на полу лежало тело Мамонтова без признаков жизни. Самый крупный из мужчин подбежал к нему и стал щупать пульс и проверять дыхание.

– Он дышит. Он дышит, зовите врача.

Мужчины стояли неподвижно, пока один не закрыл дверь.

– Что ты делаешь? – спросил сидевший около Мамонтова.

– У нас есть шанс избавиться от него раз и навсегда. Он лежит здесь с сердечным приступом. И лежит давно. Чуток его придушим, и наши руки будут развязаны.