Конфедерация - [32]

– Успокойтесь, господа, – сурово ответил Никита, – любое государство должно реагировать на изменения, происходящие с народом. Режим Солнцева этого не сделал.

– Что значит режим? Ты только пять минут как Глава Московии, а позволяешь себе такие слова! – вновь возмутился этот же мужчина.

– Вы прекрасно понимаете, что значит режим. И глаза вам открывать не стоит. Мы с Вами сами были участниками этого режима. Когда-то развенчали культ личности Сталина, теперь нужно развенчать культ личности Солнцева. На нас с Вами есть кровь. И мы с Вами пойдем под суд.

– Это возмутительно! – закричал мужчина. Другие молча смотрели на него, боясь вставить слово, – Вы сейчас нас всех называете преступниками.

– Да, мы есть преступники, – прокричал по слогам Никита, – кто мы, если не преступники? Хотите сегодняшних реалий? Так получите. ООН собирается через несколько часов, чтобы дать разрешение на проведение операции в Московии. Против нас введут ужесточенные санкции. Конфедерация стягивает войска к нашим границам. Завтра здесь будет международный контингент. А послезавтра мы будем с Вами за решеткой. И все почему? Потому что мы подчинялись режиму Солнцева, – Никита встал из-за стола и начал ходить по комнате, – я предлагаю вам остаться преступниками, но остаться раскаявшимися преступниками. Это единственный правильный выход.

Собравшиеся в комнате переводили взгляд с Никиты на Святослава, не понимая, какую реакцию хотят они получить. В разговор вмешался Новгородцев.

– Возможно, это умное решение. И правильное решение. Посмотрите на страны Конфедерации. На Петербург, на Новгородскую Республику. Они сохранили свое политическое устройство. Правящая элита сохранила свою власть. Да, были мелкие уступки. Но они окупились с лихвой. Нам нужно быть хитрее. Правильно я понимаю логику твоих мыслей, Никита?

– Все верно! Мои предложения просты. Первое мы сделали. Мы отстранили от должности ненавистного Солнцева. Мы должны рассказать миру о его преступлениях. В то же время себя мы изобразим жертвами режима. Просто мы являлись исполнителями. Мы боялись за свои жизни, за жизни наших близких. Надо раскаяться. Дальше нам необходимо отдать Солнцева Конфедерации или мировому сообществу, чтобы его осудили…

– Я с этим не соглашусь, – резко прервал Дубина один из мужчин, – если мы его отдадим, то он может рассказать свою историю о нас. И мы будем уже в глазах общества не исполнителями. Эту правду нельзя предавать огласке. Солнцева надо судить здесь, в Московии.

– Нет, ты мыслишь однобоко, – ответил Новгородцев, – если мы организуем суд в Москве, это будет похоже на плохую театральную постановку. Никто в это не поверит. А вот если это произойдет в Крыму, эффект будет совершенно иной.

– Ну а как же риск, о котором я говорю?

– Его можно нивелировать, – ответил Никита, – мы присоединимся к Конфедерации на определенных условиях. Им нужна Москва. Они готовы будут пойти на многое. Сейчас главное для нас – не упустить такой шикарный момент, когда мяч на нашей стороне. Мы отдадим им Солнцева, отдадим собранные материалы. На высшем уровне договоримся о том, чтобы процесс был закрытым. И чтобы результат процесса был одним возможным. Пожизненное заключение для Белослава. Или лучше смертная казнь. Сейчас мы можем просить все, что угодно.

– И что дальше? Что после этого? – не унимался мужчина.

– Москва станет частью Конфедерации с сохранением сегодняшнего устройства. Мы подпишем новый Конфедеративный Договор. И согласимся на выборы в Учредительное Собрание. Наша партия должна принимать участие в данном процессе на всей территории Конфедерации. Это тоже будет одним из условий. Нам должны нарисовать порядка 20-25 % на выборах.

– Ты думаешь, что они согласятся? – спросил Никиту Новгородцев.

– Они переписывают результаты опросов. Это главная новость Независимого Агентства. Значит, в этих делах они мастера. Переписать результат голосования не составит труда.

– Хорошо, а кто будет вести переговоры с Крымом? – спросил мужчина, который все записывал себе в блокнот.

– Полагаю, что с этим вопросом у нас не возникнет проблем, – ответил Новгородцев, – Никита справится с этой задачей. Ему Крым будет доверять куда больше, чем нам.

– Что требуется от нас? – спросил один из генералов, сидящих в комнате.

– Молчать, – понизив голос, сказал Дубин, – сейчас просто молчать. Этот разговор останется между нами. Никто не должен знать его суть. Когда Конфедерация даст промежуточный ответ на наши предложения, мы с Вами соберемся еще раз.

– Вы можете поинтересоваться у своих подчиненных, как они относятся к такому сценарию. Чисто гипотетически. Если бы вдруг произошло все то, о чем мы говорили. Посмотрите на их реакцию, – добавил от себя Новгородцев, – а сейчас прошу всех покинуть комнату для переговоров, мы останемся вдвоем с Никитой.

Когда все собравшиеся вышли из помещения, Святослав подошел к окну и открыл его настежь. Он несколько раз глубоко вдохнул, закрыв глаза.

– Я себя почувствовал очень плохим актером, – произнес Никита, глядя на спину Новгородцева.

– Все прошло отлично, не волнуйся. Эти генералы будут выполнять то, что ты им прикажешь. Они безвольны. Ты правильно построил свою речь, – Святослав закрыл окно и направился к столу, – вначале их напугал, что скоро в Москве будут войска, а затем предложил спасательный круг. Они боятся. Боятся потерять все, что за эти годы приобрели.