Коненков - [11]

Николая Александровича Полозова отличала удивительная любознательность. Он из конца в конец проехал Россию, побывал в Японии, прошел Китай и через Сингапур вернулся на родину. Был исключительно начитан, Вел переписку с учеными Москвы и Петербурга. Встречался с Александром Николаевичем Энгельгардтом — опальным профессором-агрохимиком, организовавшим на Смоленщине в селе Батищеве образцовое хозяйство, где с увлечением просвещал, учил, как стать «интеллигентными земледельцами», В своем пригородном хозяйстве Полозов умело применял прогрессивные агрономические приемы и получал высокие урожаи.

Увлекался он многим. И все, за что брался в жизни Николай Александрович, у него получалось как нельзя лучше.

Полозов был подвижником просвещения. Его старший сын Дмитрий поступил в Московское училище живописи, ваяпия и зодчества, дочь Ольга училась в Петербурге на Бестужевских курсах. На свои средства Полозов построил в Климовическом уезде две народные школы и содержал их.

Николай Александрович Полозов оказал заметное влияние на раннее возмужание сознания Коненкова. Он — один из первых, кто увидел и всячески поощрял способности Сергея Коненкова. В доме Полозова вызрела и оформилась мысль о поступлении в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Полозовым, отцу и сыну, обязан Коненков знакомству с семьей знаменитого земляка, скульптора Михаила Осиповича Микешина. Сестра Микешина показывала гимназисту Сергею Коненкову и студенту Училища живописи, ваяния и зодчества Дмитрию Полозову хранящиеся в доме рисунки брата, рассказывала о его художественной деятельности.

На третий год пребывания в Рославле дядя Андрей устроил племянника квартирантом в дом купцов Голиковых, с которыми был связан деловыми отношениями.

Голиковы отличались широтой интересов, гостеприимством. Далеко за пределами Рославля шла слава о голиковских вечерах. На них бывали знаменитые на всю Россию научной постановкой сельскохозяйственного производства помещики Энгельгардты. Приезжали Пржевальские. Юному Коненкову посчастливилось видеть и слышать в доме Голиковых великого путешественника и ученого Николая Михайловича Пржевальского накануне его отъезда в последнюю Тянь-шаньскую экспедицию.

Голиковы хорошо пели. Старшие — Хрисанф и Иван — басы. У сыновей — и басы, и тенора После ужина хозяева и гости выходили в залу. Затевался разговор о последних событиях, о театральных представлениях на Бурцевой горе. Появлялся кто-нибудь из артистов, гастролировавших в Рославле. Нередко это были оперные певцы. Гость обычно отзывался на просьбу спеть. От сольного незаметно переходили к хоровому пению, и тут Голиковы показывали, чего стоит их домашний хор. Пели русские народные «Есть на Волге утес», «Из-за острова на стрежень», «Ноченьку». Пели украинские песни.

Рославльские встречи, культурная среда этого древнего русского города на Смоленщине много дали для формирования личности Коненкова. К моменту окончания гимназии сложился его характер, окрепло желание учиться в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. От Дмитрия Полозова он узнал о том, что требуется от абитуриента на вступительных экзаменах. Испросив согласие дядьки Андрея, пригласил в Караковичи Георгия Ермолаева — товарища Дмитрия Полозова по Училищу живописи, ваяния и зодчества. Под руководством Ермолаева и Полозова, который тоже вскоре появился в Караковичах, Сергей стал усиленно готовиться к экзаменам, делая упор на рисование. У знакомого помещика Броневского был взят бюст Шиллера. Коненков рисовал с него, старшие товарищи поправляли, показывали технические приемы. Подготовка шла успешно.

Дяде Андрею надо было заручиться семейным согласием. На отъезд Сергея в семье Коненковых смотрели как на дело решенное. Средства, и немалые для крестьянской семьи, были уже затрачены за годы обучения в Рославле. И хотя Андрей Терентьевич любимого, высокоценимого племянника отправил бы на учебу в Москву при любых обстоятельствах, но на семейном совете сказал:

— Ежели господь пошлет хороший урожай овса и льна, быть, Сергей, по-твоему. Соберусь с силами, дам 50 рублей, и поезжай с богом. Учись, работай! Может, и выйдет из тебя человек. Только не пеняй, если ничего больше посылать не буду. Пора тебе на свои ноги становиться.

В этом много напускной строгости. На деле он заранее тосковал, предвидя разлуку. Отправился сам провожать Сергея в Смоленск. Андрей Терентьевич до этого еще не бывал в Смоленске.

Из Рославля ехали поездом. Часов в двенадцать дня добрались до Смоленска. Древний, прекрасный город, расположенный на холмах, от вокзала маняще открывался взгляду. В центре города высился великолепный храм. Дядя с племянником зашли туда и были поражены величавостью сводов, богатством живописной росписи, пышностью гигантского иконостаса.

Пешком отправились осматривать памятник композитору Глинке в парке на Блонье. Дяде Андрею крайне важно увидеть фигуру из бронзы, тогда заметно прояснится смысл профессии, к которой готовит себя его племянник. Обойдя кругом фигуру, выполненную академиком фон Боком, Андрей Терентьевич остался доволен увиденным. Он с гордостью стал поглядывать на рослого, крепкого восемнадцатилетнего Сергея: «Хорош, хорош!» Сергей же вовсе забыл о том, что он не один: то отходил, то вплотную приближался к монументу Глинке. Он впервые в действительности, а не на картинке видел настоящий, добротный скульптурный памятник!