Конечная остановка - [4]
Почему я вспомнил о коте? Почему вообще вспоминается так хаотично?
Я посмотрел на часы — сейчас начнётся «исход» народа из Академгородка, нужно отметиться в журнале (пришёл — отметился, ушёл — отметился, а где был между часами прихода и ухода — кому интересно?) и потопать в Политех к Лёве, пять минут быстрого ходу. Может, сказать ему?
Подумаю по дороге.
У Лёвы, как обычно, были сведения из высших партийных сфер.
— Говорят, Черненко при смерти, скоро будут собирать пленум, выбирать нового генсека.
— Выбирать? — переспросил я, пожав плечами.
— Говорят, выберут Горбачёва, — продолжал Лёва. Он очень дорожил своими источниками информации, а я не спрашивал, откуда ему становилось известно то, о чём газеты писали день, а то и неделю спустя.
Я вспомнил, что Горбачёв стал генеральным в восемьдесят пятом, и машинально покосился на большой красочный календарь, висевший на стене за спиной Лёвы. «1986». Естественно. Будто я этого не знал. Горбачёва выбрали в апреле прошлого года, в мае он объявил о начале перестройки, а потом…
Я вспомнил, как мы собирались в актовом зале института, где на возвышении стоял цветной телевизор «Берёзка», принесённый из директорского кабинета, и смотрели заседания Съезда народных депутатов, выступление Сахарова против войны в Афганистане…
Сахаров. Знакомое лицо. Конечно, знакомое — известнейший физик, отец водородной бомбы, диссидент, которого Брежнев отправил в горьковскую ссылку.
Стоп. Наверно, это было, если я помню. Но я-то знал, что Сахаров — неплохой учёный, много пишет в соавторстве с Харитоном, а водородную придумал Харитон. Об этом, правда, мало кому известно, и, если спросить у человека с улицы, он назовёт, скорее всего, товарища Берию, руководителя атомной программы.
Сахаров. Странно.
Перестройка? Было бы что перестраивать. В прошлом году в институт приезжал инструктор из отдела промышленности ЦК, читал лекцию для тех, у кого был допуск по второй форме. Я получил такой, когда работал в ИКИ с Эстулиным, брал телеметрию с шестого «Прогноза» для нашего, тогда ещё сырого, каталога рентгеновских источников. Инструктор прямо сказал: цены на нефть упали до очень низкого уровня, поддерживать военную промышленность невозможно, а у нас две трети экономики завязано на военке. Год-другой, и экономика может рухнуть, но партия позаботится, разрабатываются правильные решения, жизненный уровень трудящихся не опустится, хотя придётся коммунистам разъяснять простому народу политику партии.
Коммунистом я не был, допуск достался мне потому лишь, что в московский Институт космических исследований без допуска не пускали, а у нас с Эстулиным были совместные работы.
— Лёва, — сказал я, — Горбачёва, наверно, действительно изберут, но после этого в стране начнётся такой бардак, что лучше бы…
Я не стал договаривать, иначе пришлось бы описать неожиданно нахлынувшие воспоминания о конце восьмидесятых: карточки почти на все продукты, научные журналы не поступают, нет денег на подписку, работа стоит, руки опускаются. Я не собирался в Израиль, но здесь просто нечего было делать, и Ира предложила…
Ира?
Лёва, оказывается, считал, что Горбачёв… да ладно, какое это всё имело значение?
— Стоп, — прервал я монолог друга. — Ты лучше скажи… У тебя много знакомых, в том числе в Академии. Это я бирюк, почти ни с кем не знаюсь.
— Ну-ну, — Лёва посмотрел на меня с интересом.
— Может, тебе знакома… или слышал… Ира Маликова. Ирина Анваровна. Переводчик. Работает в…
В восемьдесят шестом мы с Ирой работали вместе.
— Не знаю, где она работает. Скорее всего, в академической системе. Слышал такую фамилию, может быть?
— Нет, — сказал Лёва с сожалением.
— Пожалуйста. — Мой тон заставил Лёву внимательно посмотреть мне в глаза. Что-то он почувствовал, но лишних вопросов задавать не стал — друг всё-таки. У нас мало было взаимных секретов, а то, что каждый всё-таки считал секретом, было нам, тем не менее, друг о друге известно — так или иначе, словом или взглядом, мы проговаривались, но считали ненужным спрашивать.
— Пожалуйста, — повторил я, — ты можешь узнать?
— Это срочно?
Единственное, что он позволил себе спросить.
— Да.
Я подумал, что не проживу и дня, если не буду знать.
— Тогда погоди, — решительно произнёс Лёва и потянулся к трубке стоявшего у него на столе телефона. Номер набрал по памяти.
— Томочка? — Мне не нравилось, когда Лёва говорил воркующим голосом, таким искусственным, что фальшь чувствовалась за километр. Как женщины не замечали? Или замечали, но подыгрывали? — Я помню, Томчик, конечно, как буду в ваших краях, сразу занесу… О, а это не к спеху, спасибо тебе… Дело? Ты права, есть небольшое. Ты ведь куёшь академические кадры и помнишь… да, я знаю, одиннадцать тысяч… сколько, ты сказала?.. Семьсот сорок три? Ничего себе, я и не думал, что в Академии столько бездельников. Нет, конечно, сами академики не в счёт… Да, нужна одна фамилия, может, ты знаешь… Маликова Ирина… Конечно, ты не можешь помнить всех…
Как долго он подбирается… Спросил бы сразу.
— То есть, ты не уверена? Ну, о чём ты говоришь? Какой флирт? По делу надо. Клянусь. Ладно. Перезвоню. Спасибо, Томочка, целую в щёчку. А? В левую, всегда в левую.
Герой рассказа пытается спасти Иисуса в альтернативном мире, и в результате в нашем мире оказывается одновременно 11 Иисусов, вывезенных из 11 альтернативных миров.
Действие повестей и рассказов, включенных в шестую книгу, происходит в наши дни. Однако события современности связаны неразрывно с событиями, происходившими в далеком прошлом.
Сборник отличных, остросюжетных и действительно интересных рассказов, публиковавшихся в разные годы в периодической печати Израиля. Все эти произведения вышли из-под пера признанного мастера, известного в России преимущественно в жанре фантастики. Однако П.Амнуэль немало сделал и на ниве детектива. В течение четырех лет в газете «Вести-Иерусалим» печатался цикл детективных рассказов «Расследования Бориса Берковича», число которых выросло до 200.
От издателяПрофессиональные историки — странный народ. Порой они интересуются такими вещами, которые не имеют, казалось бы, никакого отношения к их специальности. Вот и герой этой книги, познакомившись со своим соседом по дому, комиссаром уголовной полиции Бутлером, оказывается втянутым в круговорот событий, едва не стоивших жизни ему самому.Роман представляет безусловный интерес для тех, кто соскучился по настоящему, классическому детективу.
Сборник отличных, остросюжетных и действительно интересных рассказов, публиковавшихся в разные годы в периодической печати Израиля. Все эти произведения вышли из-под пера признанного мастера, известного в России преимущественно в жанре фантастики. На счету Павла Амнуэля не только несколько романов и повестей («День последний — день первый», «Люди Кода» и др.), но и около 200 рассказов, события в которых в основном происходят в Израиле XXI века (иногда в «альтернативном»). Сюда же входит и большая серия рассказов об израильском аналоге лемовского Ийона Тихого — Ионе Шекете («шекет» с иврита — «тихий»), разбитого на восемь циклов.
Однажды в подземельях Шаннурана, где властвует чудовищная Черная Вдова, сошлись трое: мальчик Краш, приемный сын Вдовы, великий маг Симон Пламенный и авантюрист Вульм из Сегентарры. Двадцать лет спустя судьба вновь сводит их вместе. Мальчик вырос, откликается на прозвище Циклоп и носит кожаную повязку, закрывающую лоб. Маг после битвы с демоном тяжело болен — и вынужден искать помощи у Циклопа. Что же до авантюриста, то он хорошо усвоил, что лишь драконы смеются последними. Зимой, в снегах, заваливших мрачный город Тер-Тесет, этой троице будет жарко.
Земная книга создала маленький Вертдом – книга, которая была написана по вольной прихоти ее автора, Филиппа. И происходит удивительное: огромная планета Рутен, то есть Земля вообще и реформированная Россия в частности – питается эманациями виртуальной игрушки и в какой-то мере одним этим жива. И чтобы скрепить эту связь, в Вертдоме пишется встречная рукопись, каждая каллиграмма которой – новелла, а вместе они слагаются в историю. История эта продолжает сочинённое Филиппом: оруженосец, иначе на древнем языке эсквайр Хельмута, Арман описывает рождение своей дочери от вдовы Хельмута, царствование короля Ортоса, сына самого Хельма, удивительный Морской Народ, живущий по границам большого вертдомского острова, приключения и войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ты живешь в самой лучшей стране.Тебя окружают детский смех и улыбки друзей.А впереди — светлое будущее, к которому ведет бессменный Председатель!…Но что ты будешь делать, если вся эта благодать вмиг исчезнет, и каждый гражданин необъятного Союза захочет донести на тебя и даже убить?! Тебя все возненавидят.Ведь по телевизору сказали, что ты — враг народа.И на тебя объявлена охота.
«Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты».Писано на конкурс Публиканта «Книга будущего». Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» № 4, 2005 год; в альманахе «Безымянная звезда» (Москва) № 5 (февраль), 2006.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.