Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе - [4]

Начнем с геополитики. С 1940-х годов число независимых государств выросло в четыре раза. Более того, теперь они соперничают, враждуют или сотрудничают не только друг с другом, но и со всевозможными транснациональными и негосударственными организациями. Появлению Южного Судана (а произошло это в 2011 году), самого молодого государства на планете, активно способствовали десятки неправительственных организаций, в особенности группы евангельских христиан, такие как “Мошна самаритянина” под руководством Франклина Грэма, одного из сыновей Билли Грэма, известного американского религиозного и общественного деятеля, служителя баптистской церкви.

Если государство в наши дни вступает в войну, то военная мощь играет куда меньшую роль, нежели раньше. Боевые действия стали асимметричными: целые армии воюют против малочисленных отрядов повстанцев, сепаратистов, боевиков, причем все чаще побеждает более слабая в военном отношении сторона. Согласно исследованию, проведенному учеными Гарвардского университета, в асимметричных войнах с 1800 по 1849 год слабая (в плане численности войск и вооружения) сторона достигала стратегических целей в 12 % случаев. В тех же войнах, которые происходили в период между 1950 и 1998 годами, слабые побеждали чаще – в 55 % случаев. По целому ряду причин исход современных асимметричных боевых действий скорее зависит от взаимосвязи противодействующих политических и военных стратегий, чем от вооруженных сил. Таким образом, многочисленная, хорошо вооруженная армия уже не гарантирует того, что государству удастся достичь своих стратегических целей. И один из важных факторов такой перемены – растущая способность слабой стороны наносить противнику тяжелый урон в живой силе с незначительным ущербом для себя. Использование самодельных взрывных устройств (СВУ) в Афганистане и Ираке – лучшее тому доказательство. Один из генералов морской пехоты в Афганистане подсчитал, что на долю СВУ приходится 80 % потерь в его подразделении, а в годы войны в Ираке – две трети потерь, понесенных войсками коалиции, стали СВУ. И такой уровень поражающего действия сохраняется, несмотря на значительные средства, которые Пентагон выделяет на меры противодействия, включая 17 миллиардов долларов на покупку 50 тысяч приспособлений для радиоэлектронного подавления: предполагалось, что они нейтрализуют примитивные взрывные устройства на дистанционном управлении (мобильные телефоны, пульты дистанционного управления воротами гаража), приводившие бомбы в действие{9}.

Также сокращается власть диктаторов и лидеров политических партий, равно как и их число. В 1977 году 89 государствами руководили автократы; к 2011 году их количество уменьшилось до 22-х{10}. В наши дни более половины населения планеты живет в демократических государствах. События “арабской весны” вызвали отклик в каждом уголке мира, где не проводятся честные выборы и власть целиком и полностью принадлежит диктатору или правящей верхушке. В странах с недемократическим строем, где разрешены различные политические партии, количество оппозиционных партий выросло в три раза по сравнению с 1980-ми годами. И главы крупных партий соперничают с кандидатами и лидерами, которые вышли из пресловутых политических кулуаров. Примерно половина крупных политических партий в государствах с демократическим правлением в наши дни устраивает праймериз или же прибегает к иным репрезентативным методам, чтобы дать рядовым членам организации больше свободы в выборе единого кандидата. От Чикаго до Милана, от Нью-Дели до Бразилии политические боссы охотно признаются в том, что утратили возможность обеспечивать себе голоса избирателей и свободу решений, которую их предшественники воспринимали как должное.

Эта тенденция затронула и деловой мир. Доходы растут, богатые накапливают огромные состояния, и некоторые пытаются купить политическую власть. Но это явление, столь же тревожное, сколь и неприемлемое, не единственное, что определяет механизмы власти президентов корпораций и состоятельных инвесторов.

Даже элита, составляющая 1 % от всего населения США, не защищена от внезапных изменений в том, что касается богатства, власти и статуса. Несмотря на растущее имущественное расслоение, Великая рецессия имела и корректирующее действие: сильнее всего она сказалась на доходах богачей. Как пишет Эммануэль Саэз, профессор экономики из Университета Беркли, доходы 1 % наиболее обеспеченных граждан США, получающих зарплату, сократились на 36,3 %, а у оставшихся 99 % граждан – всего на 11,6 %{11}. Стивен Каплан из Школы бизнеса им. Бута при Чикагском университете подсчитал, что доля дохода, приходящегося на 1 % населения США, составляющий элиту, сократилась с максимального показателя в 23,5 % в 2007 году до 17,6 % в 2009 году и, как свидетельствуют данные Саэза, в последующие годы продолжала падать. Как писал Роберт Франк в газете Wall Street Journal: “Самые высокооплачиваемые специалисты несут сокрушительные потери. Число американцев, зарабатывающих миллион долларов и более, с 2007 по 2009 год сократилось на 40 % и составило 236 883 человек, в то время как их общие доходы упали почти на 50 % – куда больше, нежели у тех, кто получает 50 тысяч долларов: по данным Федеральной налоговой службы, они лишились менее 2 % своего дохода”