Конец света. Русский вариант - [51]

 Почти одновременно появились федеральные и региональные организации «Напьемся до чёртиков», «Змию – змиево», «Общество алкоголиков с именами», «Кто не пьёт, тот здоровеньким помрёт», «Гроздья винограда», «ЗЗЗ – Зеленый Змий Злее», «Не заметим конца», «Vino-viski-vermut» и многие другие, позже объединившиеся в национальное движение «Зеленый Фронт» с девизом «Зелень зеленого змия – зеленее всех зеленей». А любящие приложиться к бутылочке интеллигенты объясняли всем непонятливым, что во второй части девиза имеются в виду и та зелень, которой столь богата природа, и зелень всемирной валюты, и отмечающая старину зелень патины, и даже трупная зелень, чур её. Так что девиз этот содержит множественные смыслы.

 Основным мотивом бесед, лекций, круглых столов и симпозиумов, проводимых активистами Фронта, было то вполне разумное предположение, что, напившись в стельку, конец света можно и вовсе пропустить. И вообще, пьянство – оптимальная антикризисная стратегия, позволяющая минимизировать последствия всевозможных катастроф и катаклизмов. При этом вспоминали и многочисленные падения пьяных с этажей выше девятого, самыми неприятными итогами которых становились сломанные мизинцы, слегка порванные рубашки и штрафы за нарушение порядка в публичных местах. И не менее многочисленные падения комодов, шкафов, статуй, балконов, стен, крыш, заборов и даже башенных кранов на головы тех, кто околачивался около них слегка нетрезвым, заканчивающиеся неустранимыми поломками упавшего и полной невредимостью тех, на кого упало. И многочасовые сны крепко подвыпивших на сорокаградусном морозе, не приводящие даже к слабенькому насморку. И многое-многое другое, полное перечисление которого может надоесть даже самому настойчивому зануде.

 Говорили и о нервно-рефлекторной расслабленности пьяненьких, делающей их сродни самым грациозным и гибким животным и не позволяющей сильно удариться при блужданиях и падениях или сломать себе хоть какой-нибудь мало-мальски выдающийся член. Вспоминали и о замечательном психологической расторможенности, дающей полное освобождение от всяких страхов и сомнений. Не забывали и о том, что со времен Достоевского известно, что пьяных очень любит боженька, потому что они как дети малые, неразумные, так что и гневаться на них нельзя. А уж кому было и знать, как не Достоевскому.

 Но вся эта агитация, убеждения и уговоры были абсолютно излишними, потому что и без них Зеленый Фронт каждый день прибывал сотнями новых членов и вскоре снискал себе славу солидной общественной силы, авторитет и статус которой должны были позволить ей в недалёком будущем войти в самые престижные органы гражданского самоуправления, транслировать властям волю значительной части населения страны и во многом определять стратегии развития последней.

 А идейные лидеры Фронта напоминали, что уж что-что, а стратегии развития нашего Государства пьяные испокон века определяли, определяют, и бог даст, будут определять. И именно понимающим толк в питии наша страна обязана и своей великой психоделической культурой, и своей нетривиальной, блуждающей историей, и своим интереснейшим и неповторимым общественным развитием, более всего напоминающим след человека во хмелю.

 Зеленый Фронт привлекал и особой демократичностью, и тем, что вступившие в него могли воплощать в жизнь идеалы движения непосредственно на местах, безо всяких бюрократических проволочек, спущенных сверху директив и указаний. Единственным общим требованием, внесенным и в Устав движения, было осознание того, что питие есть символический и жизнеутверждающий акт, позволяющий противостоять грядущим разрушению, смерти и концу.

 Не обходилось и без незначительных казусов, не умаляющих общего положительного настроя. Например, Семен Иванович Горностаев так увлекся акцией, проводимой Козлоковским региональным отделением Фронта, что как-то раз пришел домой без ботинок, хотя и в носках. Обнаружив это только в собственной прихожей и стремясь избежать недоумения приставучей жены, он благоразумно пробрался к дивану и сладчайше заснул. А проснулся поздно ночью и уже без удовольствия от невыносимого запаха горелого мяса и обуглившихся костей.

 Поначалу, не сумев припомнить особые обстоятельства эпохи, Семен Иванович решил, что находится в крематории, куда его, сочтя умершим, отвезли соратники. А ещё через час, слегка проспавшись и кое-что вспомнив, решил, что конец света, о котором столько говорили средства массовой информации, наконец свершился, и не в крематории он, а уже в аду. Проверить свою догадку Семен Иванович не смог, поскольку не смог сразу проснуться, и решил подождать до утра, если, конечно, в аду есть утро.

 Утром же выяснилось, что он все ещё на своем диване, а адский запах образовался потому, что жена его давеча поставила варить холодец, а сама села за любимый телесериал, да так увлеклась, что сгорели даже кости. А чуть позже Семену Ивановичу удалось припомнить, что он ровным счётом ни в чем не виноват, а без ботинок пришел вовсе не по беспамятству, а напротив, вполне сознательно.

 Просто выпитые им шесть литров пива «Букет Чувашии» вкупе с бутылкой розового вина «Цинандали» и доброй толикой горилки с перцем привели к тому, что ноги его отекли до невероятных размеров, а ботинки пришлось снять и оставить в комнате симпозиумов. В результате все закончилось благополучно и встало на свои места, кроме лишь чудовищного запаха, который держался в квартире ещё добрых три дня, несмотря на все усилия проштрафившейся жены. Ботинки, правда, так и не нашлись.